-3-
* * *
- Э-эй! До завтра, Сакура!
Голос подружки зазвенел колокольчиком в шумном автобусе, и Сакура, услышав его, будто сквозь подушку, пробормотала себе под нос:
- До завтра. – И выскользнула из теплой кабины холодную пасмурную весну.
Погода действительно была просто отвратительной! До апреля оставались ровно сутки, а холод и не думал отступать с отвоеванных зимой улиц.
Сакура поежилась и пошла, подгоняемая ветром, к дому.
Там было шумно…
Как и всегда.
- Это там что, Сакура, что ли? – голос матери зазвенел в ушах, только-только Сакура открыла дверь. – Сакура, подойди-ка сюда. Мне надо поговорить с твоим отцом!
Сакура с самых юных лет задавалась одним и тем же вопросом…
Зачем звать ее, если надо поговорить с отцом? Почему бы сразу не позвать отца?
Но сегодня все было куда сложнее.
Мать уже говорила с отцом…
Старательно игнорируя их перемешавшиеся в какую-то непостижимую какофонию голоса, Сакура взбежала по лестнице на второй этаж и юркнула в свою комнату.
Дверь хлопнула, закрывая ее в собственном мирке, и девушка замерла, уставившись на горящую кнопку «Power» на панели компьютерного блока.
Кажется, она забыла выключить компьютер, когда спешила утром в школу...
Подойдя к загроможденному техникой столу, Сакура щелкнула кнопкой на панели монитора. Мигнув, тот засветился, являя миру белый лист Microsoft Word, наполовину заполненный ее бесценными мыслями.
«Ну и ладно», - сказала сама себе Сакура, как только факт ее собственной забывчивости подтвердился самым очевидным образом.
Затем она опустилась на крутящийся стул (у нее он был темно-бордовый) и уставилась невидящим взглядом в горящий экран. А потом – должно быть, просто со скуки – решила проверить почту.
Она не ждала письма. Впрочем, так обычно и бывает, если ты лезешь проверять почту просто со скуки, а Сакура, как мы решили, взялась посвятить пару минут данному мероприятию именно поэтому и ожидала увидеть на загрузившейся страничке разве что несколько уведомлений с дневника, все посланные с одного и того же адреса. Тем поразительней для нее был тот факт, что среди этих уведомлений затерялось одно письмо. Самое обычное письмо. С незнакомым обратным адресом…
«У меня есть для Вас подарок» - гласила его тема.
Сакура заколебалась, глядя на святящее имя в строке отправителя. «Учиха Итачи» - она впервые видела его.
«Впрочем, чего тут думать? – тут же спросила она у себя самой. Для уверенности. – Это же интернет. Спам – ну и ладно. Ошиблись – тем более!»
Сакура заколебалась лишь потому, что боялась как никогда – а вдруг это и вправду окажется ошибкой… А она-то, только увидав слово «подарок» в заголовке, - она же тотчас подумала о себе и о своем творчестве.
«Это же от читателя?.. Да?» - так шептала про себя Сакура, открывая письмо кликом мыши, и сердце ее стучало от волненья в два раза быстрее, чем выстукивали секунды часы.
Страница, как бывает всегда в такие ответственные моменты, грузилась невыносимо долго, и Сакура успела мельком вспомнить другой и прежде единственный подарок, отправленный ей вот так же, по почте. Тогда она открывала это письмо с волнительным трепетом, а закрывала – с ничуть не меньшей досадой. И прежде чем белое полотно страницы загорелось строками нечитаного послания, Сакура успела осадить саму себя твердым: «Даже если там вправду подарок, не трясись так от радости, идиотка!» Но не прошло и минуты, как ценность этого замечания рассыпалась в прах.
Это были ее герои… Эльф и молодой рыцарь.
Ее герои, плечом к плечу застывшие на широкой белокаменной лестнице, что вела к спрятанному в глубинах леса храму.
Сплетались в диковинные узоры лозы, бросали легкую тень на белизну ступеней сочно-зеленые кроны деревьев. Был остер рыцарский меч. И крепок эльфийский лук. А на нижней ступени виднелись две буквы...
Оставленные как будто в спешке; не витиеватой прописью, а простым курсивом.
Инициалы художника…
Сакура не могла усидеть от волнения в прямом смысле этого слова. Она встала, прошлась по комнате – один, второй, третий круг. О, она была нелепа в эти несколько ничтожных минут волнения ничуть не меньше, чем Наруто, осчастливленный ее самым первым письмом! А затем она снова села за стол, снова приковала светящийся взгляд к рисунку и вдруг счастливо рассмеялась. О, она была влюблена в своего незнакомца с ничуть не меньшей искренностью, чем Наруто был влюблен в нее!
И любовь эта была также безответна...
Сакура еще не прочла письма – куда там! Но рисунок – нет, шедевр, как и все созданное руками Уэды Ичиро – она разглядела уже до самой ничтожной мелочи. Он был слегка неаккуратен, нарисован будто бы в спешке, и композиция его слыла затертой до дыр настолько, что было удивительно, как это она еще не обратилась в решето. Но Сакуре виделось в каждой линии этого рисунка другое... Он был подарком. Для нее. И она находила в нем только неповторимое, невероятное и потрясающее. И ей представлялось, что ее герои вот-вот сойдут, ожив, с белокаменных ступеней картины. И ей казалось, что сквозь яркие краски рисованного леса, они с Уэдой Ичиро протягивают друг другу руки.
И так хорошо вдруг стало Сакуре, так легко и радостно, что она и сама, будь хоть чуточку спокойнее, удивилась бы – отчего же это?
Ведь еще сегодняшним утром Сакура увидела на дневнике одной из своих читательниц новый арт к работам «восхитительной Рицу», и, мешая обиду со злостью, спешила в школу. А теперь все это было неважно. Совсем неважно. Чудесно неважно. И полностью безразлично! Потому что для нее нарисовал он…
«Сколько бы ни получила Рицу подарков, они никогда не перекроют одну его картину», - думала, замирая от счастья, Сакура, и среди множества ее завистливых мыслей эта была единственно верной.
Прошло немало времени, прежде чем она, такая счастливая и восторженная, добралась до самого письма.
Уэда Ичиро – нет, Учиха Итачи - писал ей вежливо и, наверное, чересчур вычурно и официально. Но именно так, как она себе представляла…
Он писал:
«Здравствуйте. Я прочел совсем недавно одну из Ваших работ, и она показалась мне очень интересной. Пусть я не любитель подобных отношений между героями, но мир, созданный Вами, был для меня настоящей находкой. По-моему, Вы хороший писатель, Сакура. Читая Ваш рассказ, я не смог удержаться и, хотя прежде никогда не делал подобного, нарисовал Ваших героев и Ваш Волшебный Лес».
Сакура читала его письмо строчка за строчкой, глупо улыбаясь на каждом обращенном к ней «Вы». Ей писали прежде и более приятные отзывы, ее называли «гениальной» и «великолепной», но все эти лестные слова, без сомнения, не стоили и одного его сдержанного «неплохо».
«Знаю, Вы принципиально не публикуете арты к своим работам, но для меня это и не важно…»
«Если Вы не откажетесь принять подарок от незнакомца, этот рисунок я дарю Вам…»
Сакура глядела на последнюю строчку письма невидящим взглядом.
Думала ли она теперь обо всем том, что раньше многотонным грузом лежало на ее плечах? О своих друзьях-писателях, которых на дух не переносила, о подарках, незаслуженно им преподнесенных?
Едва ли…
Если и осталась в Сакуре хотя бы капля, нетронутая завистливым миром виртуальных писак, то эта капля была в ее любви к Уэде Ичиро. Вот почему прошла еще четверть часа, прежде чем Сакура, нарадовавшись вдоволь, заметила наконец предпоследнюю строку письма.
«…Вы принципиально не публикуете арты к своим работам…»
Сакура перечитала письмо еще раз – в смутной растерянности.
«Откуда он знает? – мелькнуло в голове. – С чего он вообще взял, что мне раньше дарил кто-то рисунки?..»
Впрочем, ответ пришел в голову быстро, и был он весьма приятен.
«Ах, он подумал, наверное, что мне дарили… многие. И раз ничего нет в дневнике, значит, это только из-за меня».
Сакура улыбнулась этой мысли и решила:
«Он лучше всех».
Ответ художнику он писала ровно столько же, сколько читала его письмо. А вышло под конец всего пара строчек. Она благодарила его, старательно пряча за словами свои чувства, а втайне желала, чтобы он узнал из ее недомолвок о том, как сильно любим. Она спросила в самом конце, с чего он решил, будто все подарки проходят мимо ее внимания? И подчеркнула: «Такую красоту грех прятать от чужих глаз».
И нажала «отправить».
Ответа она ждала весь этот день, в волнении слоняясь по дому, и так приметна была в ней перемена, что мать с отцом, глядя на нее, даже перестали ругаться, а кошка, до того донимавшая кролика Ли, предпочла погоняться за босыми ногами задумавшейся хозяйки.
Уэда ответил после полуночи.
Она дождалась этого ответа.
Снова было волнение вперемешку с радостью, снова грузилась невыносимо долго страница, и Сакура снова осаждала саму себя: «Не трясись так от радости, идиотка!»
Только теперь не было вложений. Не было сдержанных комплиментов и того странного неуловимого тепла, что хранило в себе первое письмо Уэды. Зато была все та же вежливость, но теперь Сакуре она показалось холодной как лед, и на первом же «Вы» ее улыбка угасла.
«С чего я решил, что Вы против публикации, спрашиваете? Отвечу. С того, что единственный подаренный Вам рисунок Вы так и не опубликовали».
«…Вы, конечно, не могли сделать это только потому, что тот подарок Вам пришелся не по вкусу – Вы не такая…»
«Вы никогда не будете избирательны в отношении к своим читателям…»
«Поэтому и мой рисунок Вы не опубликуете тоже…»
«А я полностью согласен, и к такому поступку Вас никогда бы не подтолкнул…»
«Всего доброго, Сакура».
* * *
Наруто пришел где-то около восьми вечера. То было странно для него. Прежде он караулил Сакуру, только лишь возвращался из школы, и последней часто приходилось прятаться в режиме «невидимости», чтобы не тратить время на него с его скучными историями и надоедливыми расспросами.
С чего она стала ждать его теперь – то было непростой загадкой. Двумя днями ранее, поблагодарив его за подарок и с небывалой терпеливостью поддержав их беседу еще с четверть часа, Сакура решила для самой себя: с этого дня она замечает Наруто только в комментариях к своим новым рассказам, где последний раз за разом пишет «Потрясающе!»
И все.
После этого подарка, когда стало очевидным, что Наруто не может исполнить ее мечту - ни сам, ни с чужой помощью, - Сакура с досадой признала его бесполезность. И вынесла справедливый приговор. Только вот Учиха Итачи оспорил его с небывалой легкостью…
Она была обижена, раздосадована недавним письмом, и в любовь к художнику просочилась капля злости. Как он мог написать ей это? Как мог так отвратительно вежливо ее обвинить? И как мог промолчать, когда она, упавшая духом, написала ему в ответ длинную объяснительную?
Она сердилась, негодовала, но все же куда сильнее этого сиюминутного порыва была досада на саму себя. Она давно восхищалась художником Уэдой, но настоящего человека за его маской, Учиху Итачи, она любила. Так, как и должна была впервые полюбить девчонка.
Поэтому…
Нужно было найти его и заставить выслушать. Все объяснить.
В конце концов, разве должна она была расплачиваться за то, что Наруто был так отвратительно бездарен? Конечно нет. Разве неправда?..
Мигнуло в трее уведомление с его именем.
«Пришел!» - мысленно воскликнула Сакура, хватаясь за мышку.
Два клика – и открылось окно переписки.
Она настрочила быстренько:
«Привет, Наруто!»
А дальше все было очень просто. Сакуре потребовалось ровно три дня, чтобы узнать, кто он – ее Учиха Итачи.
В первый день она спросила как бы между делом: «Ты кому-нибудь рассказал обо мне?»
«А что?» - не понял Наруто.
«Просто я-то рассказала…»
Во второй день она спросила: «И как зовут этого твоего репетитора?»
А на третий: «И часто вы с ним встречаетесь?»
И Наруто, даже будь он умнее раз в десять, никогда бы не увидел в этих вопросах подвох. Может, у Сакуры и была глупейшая мечта... Но сама она отнюдь не была глупой.
Учиха Итачи был репетитором Наруто по английскому, которым тот занимался дважды в неделю – во вторник и в субботу. По вторникам Наруто ездил домой к наставнику, по субботам – ждал его у себя дома. Итачи был пунктуальным, немногословным, умным и добрым. И, если верить информатору, часто поил Наруто чаем...
Быть может, куда сильнее Сакуре хотелось узнать, как выглядит он, этот Учиха Итачи, но она перетерпела.
«А знаешь, - получил от нее на четвертый день послание Наруто. – Я ведь обманула тебя…»
Он спросил, недолго думая:
«В чем?»
«Когда ты спросил, можем ли мы встретиться… Я ответила «Нет, потому что мы живем далеко друг от друга». Так вот это неправда. Мы живем в одном городе, просто в разных его районах».
Он наверняка расстроился. Потому что ответил совсем нескоро:
«Для чего ты рассказываешь мне это?»
Сакура улыбнулась:
«Потому что хочу встретиться теперь…»
* * *
Забавно было глядеть, как вертится по сторонам его взъерошенная голова. Среди черно-коричневой толпы он с его золотыми волосами перво-наперво бросался в глаза, и поэтому, выйдя из подземки, Сакура увидела его почти сразу, а он до сих пор не мог ее разглядеть.
Прошла минута. Другая…
Наруто трагическим взором окинул толпу и достал из кармана свой мобильный.
Сакура с готовностью вытащила свой.
Еще мгновение – и электрически обработанные лязганья джей-рока донеслись из динамиков телефона. И тогда Сакура подняла руку высоко-высоко над головой. И рассмеялась.
Наруто стоял в паре шагов от нее...
Заслышав музыку, он тут же обернулся.
- Привет…
Было странно видеть его таким. Слегка растерянным, смущенным собственной неловкостью, но очень-очень счастливым. Его глаза просто светились, стоило ей поглядеть на него, и вдруг Сакура заметила, что они были очень красивого сине-голубого цвета. Сердце стукнуло в груди с какой-то неуловимой тяжестью, и на секунду ей стало стыдно за уготованный для Наруто обман. Но только на секунду… А потом он произнес:
- Ты извини… ты так поздно позвонила сегодня, что я не успел отменить свой английский.
И все снова встало на свои места.
Была суббота, полдень. Было отвратительно холодно и накрапывал мелкий дождь.
- Ничего, - она улыбнулась. – Мы тогда зайдем к тебе домой, когда подойдет время…
И они отправились осматривать скудные достопримечательности узумаковской окраины. И Сакуре было совсем не в тягость улыбаться ему и смеяться над его несмешными шутками. Может, потому, что сегодня он был не такой скучный и надоедливый, как обычно. А может, потому что до встречи с Итачи оставалось совсем немного.
Они пришли к Наруто домой часа в два дня – морось, превратившаяся в ливень, прогнала бы с улицы кого угодно...
Они сидели рядышком на кровати Наруто. На коленях Сакуры лежал фотоальбом, а их головы, склоненные над его страницами, почти соприкасались. И Сакура вновь улыбалась и смеялась, хотя не было ничего интересного или хотя бы смешного ни в этих фотографиях, ни в этой комнате и уж точно ни в ее хозяине. Сакура улыбалась и поглядывала на часы. Как же медленно текли минуты…
- А вот, - Наруто перевернул страницу, - старик Джирайя напился и спит лицом в салате.
- Я вижу новобрачных…
- Да нет же, нет! Вот туда, в угол посмотри, - Наруто радостно хихикнул и ткнул пальцем куда-то за плечо невесты.
- А! – заулыбалась Сакура. – Вижу.
И она склонила голову, потому что на самом деле так и не увидела ничего. Зря. Ее щека легко коснулась щеки Наруто, и тот, обжигая дыханием ее кожу, конечно, сразу поднял взгляд, а она не успела отвести свой.
«Вот дура-то…»
Тиканье настенных часов мерило их молчание, а Наруто все смотрел и смотрел на нее. В его голубых глазах плескалась какая-то пугающая решимость, и не успела секундная стрелка завершить свой круг, как его ладонь накрыла руку Сакуры, а губы чуть приоткрылись, точно он хотел сказать что-то.
«Нет-нет-нет!» - мысленно запротестовала та, а взгляд отвести почему-то так и не смогла.
Наруто наклонился к ее губам, забавно нахмурив от волнения брови. Но следующее мгновенье вспугнул, разразившись на всю квартиру, дребезжащий дверной звонок.
Сакура тотчас повернула в сторону коридора голову.
Это был он…
Стих дребезг звонка. Недовольный, цокнул языком Наруто.
Это был Учиха Итачи.
- Ты н-не откроешь? – запнувшись, спросила она.
Тот поглядел в коридор с плохо скрываемой неприязнью.
- Открою, - со вздохом согласился он вслед за этим.
И вышел…
Раз – шлепанье босых ног по коридору.
Два – щелчок замка.
Три – Наруто сказал с легкой растерянностью: «Здравствуйте».
И четыре…
- Здравствуй. Ну, как дела?..
Голос Итачи был низким, но мягким и почему-то вызывал у Сакуры совершенно абсурдную ассоциацию с чайными розами. Чувствуя, как приливает к щекам кровь, она вслушивалась в его короткие, обращенные к Наруто реплики. Быстро подметив растерянность ученика, Итачи спросил напрямую: «Что-то случилось?» И когда Наруто пустился рассказывать ему нудную-пренудную историю их с Сакурой сегодняшней прогулки, она, не вытерпев, выглянула в коридор…
Она не боялась их встречи – нисколько; но отчего-то, лишь краем глаза посмотрев на него, она тут же уронила взгляд в пол, а потом еще долго и медленно поднимала его к лицу Итачи.
Она не ожидала увидеть какого-нибудь красавца, вроде выдуманных ею самой эльфов и рыцарей – ни секунды, но отчего-то в висках застучало с невиданной силой, только остановился ее взгляд.
Все дело было в том, что он, Учиха Итачи, был просто невероятно и как-то по-особенному красив. Он не был похож ни на одного смазливого парня из рекламы каких-нибудь мужских дезодорантов или духов и ни на одного смазливого парня из какого-нибудь отштампованного Голливудом фильма. Красота Итачи была в каждой линии его лица, в его молочно-белой коже, в глубоких черных глазах и, верно, в том, что это был он – именно он, а ни кто другой.
Сакура глядела на него, и до ее ушей уже не долетали обрывочные оправдания Наруто, стремящегося выпроводить из квартиры потревожившего их уединение гостя. А когда его реплики, как всегда не блещущие складностью, и вовсе потеряли объединяющую нить, Итачи перевел взгляд с его лица куда-то назад, вглубь коридора, и, конечно, увидел Сакуру.
Он узнал ее сразу. И, наверное, догадался в ту же секунду, зачем она приехала на самом деле. Взгляд его, вмиг омрачившийся сомнением и холодностью, ни о чем ином не говорил.
В то же время, заподозрив неладное, обернулся Наруто. Ойкнул, заметив ее, и поспешил представить гостей друг другу, не зная, что в том нет ровным счетом никакого смысла:
- Сакура-чан! Это мой репетитор… ну, помнишь, про которого я рассказывал? Итачи-сан, это моя подруга.
- Здравствуйте, - улыбаясь ему, откликнулась Сакура.
- Здравствуйте… - ответил с какой-то задумчивостью Итачи. И тоже улыбнулся.
Из вежливости, конечно – но именно для нее. И оттого, быть может, тишина, пришедшая на смену его словам, показалась Сакуре музыкой, им двоим предназначенной.
А Наруто, как всегда, умудрился все испортить...
- Ну, так вот, - зашептал он Итачи таким громким шепотом, что не каждому крику удалось бы с ним сравниться. – Я что говорил-то… давайте на субботу перенесем? Ну, к тому… ко второму занятию. Я ж не могу вот так перед гостем… - И на этом месте шепот стих, а всем присутствующим стало очевидно, что Наруто стеснялся выставить себя перед Сакурой отнюдь не невежливым, а глупым, неспособным и до сих не научившимся выговаривать верно звук [th].
Итачи улыбнулся, с теплом глядя на него, и Сакура поняла - сейчас он согласится.
- Постойте! – вскрикнула она. Наверное, слишком внезапно и резко – ну, и пусть. – Постойте… Не надо ничего никуда переносить. Через час-другой мне все равно уходить. Я думаю, час-другой не много значат. Верно?
Наруто поглядел на нее с искренним непониманием – мол, как это, не много?
- Ладно, - растерянно ответил он. – Но тогда…я тебя должен проводить!
И глаза его засверкали такой решимостью, что Сакура уверилась в бесполезности своего ответа:
- Да не надо… Правда.
- Надо! – возмутился Наруто. – У нас тут, знаешь… опасно.
А Итачи почему-то все молчал, хотя не было и мгновения, когда бы Сакура не чувствовала на себе его внимательный взгляд.
- Хорошо, - сдалась она после непродолжительной борьбы. – Хорошо, будет по-твоему. Только я все равно не хочу мешать вашим занятиям. Я… - она мельком глянула на Итачи, - я подожду, пока ты не освободишься. Заодно и альбом досмотрю…
Наруто помолчал недолго:
- Ладно.
Мелькнули в просвете коридора их с Итачи силуэты. Наруто вернулся с альбомом. Усадил ее в кресло гостиной. И ушел.
Минуты через три до ее ушей долетело зачитанное им: «Either the well was very deep, or she fell very slowly…», - и Сакура, переложив на потертый журнальный столик ненужный ей альбом, тихонько поднялась из кресла.
«First, she tried to look down …» - она перешагнула порог комнаты.
«…Аnd make out what she was coming to», - достала из обувного ящичка свои туфли.
«Then she looked at the sides of the well», - повернула замок от дверной рамы.
И оглянулась. На прощание.
* * *
Итачи вышел из квартиры где-то через полчаса. Странно… урок должен был длиться куда дольше. Но, безусловно, к счастью Сакуры, порядком замерзшей на улице.
Он бросил Наруто пару коротких слов прощания, потрепал по голове и, быстро спустившись по лестнице, зашагал по противоположной стороне улицы. Немного обождав, Сакура вынырнула из-за своего укрытия – им ей послужило широкое кленовое дерево напротив узумаковского дома, - и бросилась следом.
Он шел так быстро, что мерным шагом она не сумела догнать его. Перешла на бег… И если вплоть до этого на погоню ее поступок не тянул, то теперь назвать иначе его не представлялось возможным. А когда они свернули на людную центральную дорогу района, Сакура, побоявшись потерять его в этой толпе, закричала, сбивая дыхание:
- Итачи-сан!
На крике третьем или пятом он обернулся…
- Сакура…сан.
Был ли он удивлен скорой встрече с ней? Казалось, ни капли. Но Сакура все равно пояснила, только он дал ей отдышаться:
- Я… специально дожидалась вас, Итачи-сан.
Он кивнул, а потом произнес с задумчивостью:
- Наруто был очень расстроен, узнав, что вы ушли… - она взглянула на него с непониманием, и тогда он поспешно, точно исправляя досадную ошибку, добавил: - Вы правы. Какая разница?..
И Сакура уронила сверкающий яростью взгляд в одну из луж, разукрашенную радужными ободками.
Он что же, собрался ее отчитывать?
Но Итачи больше ничего не сказал про Наруто. Только бросил коротко:
- Пойдемте?
- Да… - растерянно ответила Сакура. – Да, идем.
И они пошли вдвоем по стылой весенней улице, под закапавшим вновь – мелко-мелко – скучным дождем. И Сакура, если и была у нее заготовлена речь для Итачи, забыла и о ней, и о своей обиде, и, скорее всего, обо всем на свете. Потому что идти рядом с ним, вот так, словно они вместе – это было еще одной ее тайной мечтой. И так сказочно чудно стало от его близости, что Сакуре, прежде зябнущей, холод улицы показался июльской жарой, и даже дождевые капли, скатываясь по щекам, не остужали ее счастья.
Он глядел прямо перед собой, на дорогу, и теперь Сакуре не приходилось волноваться о том, что ее взгляд будет замечен. Она глядела на него, сперва исподволь, а потом все смелее, стараясь запомнить каждую черту его лица, надеясь насытиться каждым мгновением их встречи.
«Какой же он красивый…» - завороженно глядя на его губы, подумала Сакура. И вдруг губы разомкнулись, а голос Итачи донес до нее такой вопрос:
- Нравлюсь я вам, Сакура-сан?
Будто он подслушал ее мысли…
Сакура вздрогнула, поглядела на него с испугом, скверно спрятанным. Но он молчал, ожидая ответа. И она ответила:
- Может быть, да...
- Потому что я такой молодой и у меня такие красивые рисунки? - спросил он почти тотчас же. И добавил чуть погодя: - Любите все красивое?
Сакура встрепенулась:
- Что? Нет! Конечно же нет!
- Но ведь больше вы обо мне ничего и не знаете.
И это было совершенной правдой. Как, впрочем, и все, сказанное им до этого.
Растерявшись, Сакура глядела на черную от пролитого дождя дорогу. Наконец, заговорила, запинаясь:
- Да, но… я… Я думаю, вы хороший человек. Вы нарисовали для меня такой рисунок… хотя и не хотели, наверное, делать мне приятно.
И стало ей как-то невыносимо грустно от своих же слов. А Итачи улыбнулся:
- А знаете, сколько я потратил на него?
Она оживилась:
- Сколько?
- Да нисколько… - пожал плечами тот. – Может, часа три. А знаете, сколько потратил на тот рисунок Наруто?.. – Он помолчал недолго. – Около месяца. Правда, красиво звучит?
Сакура пристыженно улыбнулась:
- Да уж. Не могу и представить, что бы нарисовали за месяц вы…
Он вновь помолчал, глядя на нее каким-то удивленным и в то же время задумчивым взглядом. И вдруг спросил:
- А не хотите увидеть?
Комната Итачи была просторной и холодной. Обставленная в духе строгого минимализма, очень чистая и аккуратная, она казалось Сакуре безусловным отражением характера ее жильца. Широкая кровать, мебельная стенка напротив, глубокое кресло, компьютерный стол. И низкий то ли комод, то ли ящик для бумаги – навскидку самый старый из всей комнатной мебели. К нему и подошел Итачи, только они переступили порог.
Он искал обещанный рисунок недолго. Сакура только успела сделать комплимент по поводу царящего в квартире порядка и услышать заветное «спасибо», как в руки ей опустился толстый лист акварельной бумаги.
- Это?.. - растерянно произнесла она, глядя на рисунок.
Это был до ужаса кривой и на удивление пестрый рыцарь, вроде тех, что рисуют мальчишки начальных классов, если краски, попавшие им в руки, не изводятся на дела более полезные - на граффити парты, соседа по парте или школьной стены. Это был самый ужасный рыцарь из всех увиденных Сакурой. И он не имел ровным счетом ничего общего с тем красавцем, что стоял на белокаменных ступенях к храму, бок о бок с ничуть не менее прекрасным эльфом.
- Зачем вы… показываете мне это? – тихо спросила Сакура, не отрывая взгляда от нелепого рисунка.
- Вы же сами сказали - не можете представить, что я могу нарисовать за месяц, – с легким смешком ответил он. – Так смотрите внимательно. Это единственный рисунок, на который ушло ровно столько времени.
- Вы… - произнесла спустя пару минут молчания та, - и вправду очень талантливый человек, раз смогли прийти от этого к своим картинам.
- Может, и так, - пожал плечами Итачи. – А может… стал им только потому, что даже после такого рисунка нашелся человек, который сказал мне: «Ты талантлив».
Сакура подняла взгляд, полный удивления, и тогда он добавил:
- Слова имеют большую силу. Например… вам никогда не говорили, что настоящий цвет ваших глаз куда красивее, чем у этих ядовито-зеленых линз? – и он тепло улыбнулся, так, что Сакура, смутившись, перевела взгляд обратно на рисунок.
Спустя множество пасмурных серых дней из-за прорехи в укрывшем Токио одеяле туч проглянул наконец кусочек солнца. Его желтый луч, скользнув по паласу в комнате, замер на лице смешного рыцаря, и Сакуре вдруг почудилось, что он просто невероятно, сказочно красив. Она моргнула, и видение рассеялось.
- Нам обоим пора, - сказал негромко Итачи.
- А?.. – откликнулась она. – А… точно, вы правы. Я пойду. – И, неловко протянув Итачи рисунок, вдруг отдернула руку. – Простите, а можно мне… оставить его себе?
Наверное, это был первый раз за их недолгое знакомство, когда Итачи по-настоящему растерялся.
- Его? – он поглядел на нее с недоверием.
- Его, - повторила Сакура. – Пожалуйста.
И Итачи все в той же растерянности ответил:
- Хорошо…
Она с благодарностью ему кивнула и, произнеся традиционное «до свидания», направилась в коридор, а он, все еще удивленный ее просьбой, так и стоял посреди комнаты, растеряв всю свою учтивость и позабыв ее проводить.
У самого порога она остановилась вдруг и, оглянувшись, произнесла:
- А знаете, я всегда хотела написать что-нибудь… где не будет ни любви, ни насилия и ни эльфов с рыцарями. Что-нибудь про то… как герой сделал выбор. – Она помолчала, задумчиво глядя куда-то через его плечо. А после добавила: - Это никто… никогда… не будет читать.
Итачи улыбнулся и сказал, помедлив:
- Тут уж решать вам.
Сакура помолчала еще пару мгновений и улыбнулась ему в ответ:
- Да. Я напишу, пожалуй.
Эпилог
Оглядев гостя с напускным безразличием, Саске коротко бросил:
- Ну, заходи…
- Спасибо, блин, - буркнул Наруто, переступая порог. – А то бы я без тебя не догадался.
Саске презрительно фыркнул. Наруто хмыкнул.
Ритуальное приветствие завершилось…
- А где Итачи-сан? – скучающе поинтересовался гость спустя полминуты, освободившись от заляпанных весенней грязью кроссовок и ныне неуверенно косясь в сторону Итачиной комнаты.
- К соседке пошел. Позвала его зачем-то.
- Ясно…
Наруто еще немного потоптался на месте, прежде чем отправиться в обитель наставника. Саске, недолго думая, двинулся следом.
В последнее время занятия Узумаки переносились на квартиру Джирайи, и Саске, пусть и тщательно скрывал это, истосковался по их с Наруто взаимным подначиваниям, как странник пустыни по живительной влаге. Вот почему, только Наруто рухнул в компьютерное кресло брата, Саске не преминул случаем напомнить:
- Ты вообще-то у меня в гостях, придурок… Не веди себя, как вздумается.
Наруто вскипел почти мгновенно:
- Ч-чего?! Я не у тебя в гостях, козлина, а у твоего брата. Он мне разрешает. Вот так.
И обнаглевший гость принялся раскручиваться в кресле с очень довольной физиономией.
- Эй… - Саске был само спокойствие. – Если сам не прекратишь, я прекращу!
Ответом ему послужило злобное хихиканье.
- Напросился, - предупредил впавший в азарт хозяин и, улучив момент, схватился за подлокотники кресла.
Правда, в воспитательных целях он решил не остановить Наруто, а раскрутить сильнее…
Аттракцион исправно работал где-то с минуту, а после – то ли от усердия Саске, то ли по воле всевышнего – кресло стало зловеще трещать.
- Стой! Стой! – закричала жертва воспитания. – Да остановись ты!
Остановились…
- Уф, - Наруто потряс головой. – Ну, ты и…
Но кем был Саске, он так и не уточнил. Тускло мерцающий в дневном свете экран монитора чем-то привлек к себе его внимание.
- Чего вытаращился? – Саске поглядел туда же.
Неоконченный рисунок брата - ничего особенного.
Но Наруто почему-то смотрел и смотрел. (И даже на «придурка» в этот раз не откликнулся!)
- Это… - тихо выговорил наконец он, - рисунок Итачи-сана?
Саске вновь обратился к беспроигрышной ранее тактике «Презрение»:
- Ну, ты и идиот. Не знал, что он рисует, что ли?
Но и высокомерных ноток в его словах Наруто не заметил.
- А подпись… - нахмурившись, он поглядел куда-то в уголок виртуального холста. – Подпись тогда… как же расшифровывается?
В этот раз Саске посетило настоящее раздражение.
- Нет, ты точно идиот, - едва сдерживаясь, ответил он. – Как может расшифровываться подпись «У.И.» у человека по имени Учиха Итачи?!
Наруто замер на секунду в растерянности, а после посмотрел на него, улыбаясь так искренне и счастливо, что Саске невольно загляделся на эту улыбку:
- Слушай… а ведь и правда! – он перевел сияющий взгляд на рисунок. – И как же я раньше не догадался?..
The End