Голосование не было напрасным. РФ-фик.
Название: Два мира Савады Цунаёши
Автор: Lkv
Бета: Ki$Hk@ mad anime-man
Пейринг: Мукуро/Цуна, TYL!Цуна/TYL!Мукуро
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистика, фантастика
Состояние: в процессе (миди, ~3100 сл. в 1 гл.)
Дисклеймер: права на героев принадлежат Амано Акире
Предупреждение: AU в каноне, нецензурная лексика,скрытая реклама конопли
Размещение: свободное
От автора: посвящаю Ldn`у
Описание: школьная жизнь Савады Цунаёши похожа на самый настоящий кошмар. После одной из стычек со старшеклассниками Цуна, порядком изведенный, всерьез задумывается о самоубийстве, но неожиданное столкновение со знакомым ему понаслышке Рокудо Мукуро отдаляет от этой мысли. Втягивая парня в свои развлечения с наркотиками, Мукуро знакомит его с другим, ярким миром. И мир этот, как и сам Мукуро, кажется Цуне смутно знакомым.
Глава 1
В школьном туалете было тихо и прохладно. Тихо – потому что пятью минутами раньше начался урок, а прохладно – потому что была ранняя весна, и маленькая высокая форточка в туалете почему-то была открыта. Поглядев на нее пару мгновений, Цуна направился к раковинам. Он был низкого роста и до форточки всё равно не дотянулся бы.
Зашумела вода и, стекая по белым стенкам раковины, из прозрачной превратилась в бледно-красную. В этот раз кровь не останавливалась долго, и у Цуны затекла шея, пока он, наклонив голову, подставлял под кран свой разбитый нос.
Где-то за стенами шел урок геометрии в его классе. Где-то за школьной оградой ждали, прогуливая уроки, старшеклассники, с которыми он так неудачно столкнулся этим утром на школьном дворе.
Цуна закрыл глаза, вспоминая обещание их главаря разобраться с «охеревшей мелочью», как только эта мелочь покинет стены школы. Вспомнил, а секунду спустя из закрытых глаз потекли, смешиваясь с холодной водой, слезы. Было страшно, обидно и досадно. Потому что было отчетливо ясно, что во всем этом мире не найдется ни одного человека, который оказался бы своим, а не чужим. И Цуна готов был поклясться, что это не казалось ему в отчаянии. Так было всегда.
«Ладно, - скомкано подумал он, подставляя под холодные струи лицо, - сегодня я сбегу».
«А завтра?» – шепнул проснувшийся рационализм.
«И завтра тоже».
«А послезавтра? А через неделю твоих «тоже»? А сил хватит? Не устал еще?»
Вопросы сыпались и сыпались. И на каждый Цуна точно знал ответ. Он учился в одной из худших школ города, он каждый день проживал в смутном страхе за то, что домой вернется таким, как сегодня – с разбитым носом и фингалом под глазом. У него не было сил дать отпор. У него не было друзей, девушки и хотя бы малейшей возможности изменить свою жизнь.
Не устал ли он?
Конечно, устал…
Осознание этого пришло так неожиданно, что на миг Цуна просто растерялся, забыв за этой растерянностью и о боли, и об обиде, и о страхе. Но это было только на мгновение, а затем и обида, и страх – все вернулось, увеличенное во много крат одной-единственной мыслью: он устал, но уйти нельзя. Потому что некуда. И неоткуда.
С досады Цуна сжал кулаки; и не сразу понял, что теперь боль в душе – не единственная его спутница.
- Чёрт!
Он разжал одну руку и с удивлением уставился на окровавленную бритву. Вот и порез – точно под нею. Откуда она взялась? Он принес ее с собой? Быть такого не может. Разве что она лежала здесь же, на раковине, а он в спешке не заметил ее и схватил в кулак. Ведь это же в порядке вещей – не заметить чего-то, когда тебе так плохо…
Разгадка нашлась довольно быстро, и удивление отступило, оставив себе на смену тяжелую, как пасмурное небо, тоску. И неожиданно в голову пришла мысль – а вот же оно, решение.
Если ты так устал от жизни – тебя в ней никто не держит.
Если твой путь не кончается светом – незачем идти дальше.
Разве не так?..
Цуна заворожено смотрел на эту бритву, на ее тонкое запачканное кровью лезвие, и сам понять не мог, откуда в его голове все эти мысли и почему он так беспрекословно внимает им. Сам не осознавая зачем, он поднял другую руку, сжал в кулак – так, что выступили сухожилия. А вены – те были видны и до этого. Голубые дорожки под кожей, по которым текла жизнь, так ему надоевшая.
Он вновь обратил взгляд на бритву, и когда самая страшная мысль предельно четко вырисовалась в его сознании, лезвие вдруг дрогнуло и потемнело.
А вслед за этим, не успел Цуна как следует испугаться, сзади, в одной из кабинок туалета, послышался чей-то кашель…
Школа Намимори была, пожалуй, худшей в своем районе. Если среди своих ночных посетителей полиция отлавливала какого-нибудь школьника, то это, скорее всего, был школьник Намимори. А если кого-то избивали прямо в школьном туалете, то это, скорее всего, был туалет школы Намимори. Успеваемость ее была ниже средней по городу, дисциплинарный комитет редко напоминал о своем существовании; ученики Намимори жили как хотели, и потому Цуна не особенно удивился, когда из-за туалетной перегородки послышались сдавленные и глухие рвотные звуки. В конце концов, алкоголь в школе был делом вполне обычным, равно как и злоупотребление им. О том, что парню за перегородкой могло быть просто дурно, Цуна даже не подумал.
Дверь туалета беззвучно приоткрылась – как будто до этого ее удерживали руками, а теперь отпустили. Звук стал громче, и Цуна поморщился. А затем в голову как ударило – его ведь тоже слышали.
Сердце гулко стукнуло в груди и замерло.
Двумя минутами раньше он плакал. Нет, рыдал… А что может быть хуже, чем свидетель твоей слабости? Особенно здесь, в школе Намимори.
«Уйти… - мелькнуло в голове. – Он же не видел меня, не мог запомнить».
«А если запомнил по голосу? А если видел?» - заговорил страх.
Если запомнил, потом припомнит. Неважно, кем был этот парень за стеной, неважно, знал ли он Цуну, – в школе все были одинаковыми.
Наконец, в туалете стало тихо. Незнакомец сплюнул в унитаз; открыв дверь до упора, вышел из туалетной кабинки. И, конечно же, заметил стоящего у раковины Цуну.
Он был выше Цуны на голову, и ему ровесник навскидку. Его волосы были выкрашены в дикий синий цвет, и глаза были им под стать синими. Кожа у него была чересчур бледной для японца, а улыбка, что заиграла на губах, стоило лишь Цуне взглянуть ему в глаза, отчего-то пугала еще сильнее, чем перспектива быть поколоченным старшеклассниками за школьными воротами.
На секунду в голове промелькнуло смутное воспоминание – точно они были знакомы с этим человеком. Оно ускользнуло так быстро, что Цуна даже не смог зацепиться за него, и на смену пришла абсолютная уверенность: нет, он видит его впервые. Еще с полминуты оба парня глядели друг на друга, один – с растерянностью, другой – со своей страшной улыбкой, и завершилась вся эта несуразица не менее несуразно.
«О господи…»
Это был Рокудо Мукуро.
Цуна узнал его, да и как могло быть иначе? И показалось совершенно невероятным то, что он мог так долго смотреть на Рокудо Мукуро и думать, что видит его впервые. Ведь это же был не какой-нибудь безмозглый громила из старших классов – нет. Это был парень пострашнее.
Полгода назад из соседней школы Кокуё к ним перевели трех ребят. И прошло не больше месяца, как имя Рокудо Мукуро стало известно не только всем ученикам средней и старшей школы, но и всем учителям, и – как подозревал Цуна – многим соцработникам и полицейским. Потому что этот парень был настоящим кошмаром. Это подтвердили бы и те старшеклассники за воротами.
Итак, свидетелем слабости Цуны стал он, Рокудо Мукуро. Это было самое досадное и самое ужасное совпадение, что только могло подстеречь Цуну не то что сегодня – за всю школьную жизнь.
Интересно, существовала ли хоть какая-нибудь надежда на то, что Мукуро просто пройдет мимо? Цуна судорожно выдохнул. Разве что случится чудо. И он неосознанно шагнул в сторону, освобождая Мукуро дорогу.
Но чудо не случилось. Мукуро неторопливо оглядел его, улыбаясь ядовито и насмешливо, а после заметил:
- С бритвами надо осторожнее, Савада Цунаёши.
- А?.. – выдохнул тот и поспешил добавить: - Да… конечно.
Собственное имя, верно названное человеком, до того ни разу не говорившим с ним, эхом отозвалось в мыслях Цуны. Он удивленно поглядел на Мукуро, ожидая, что тот скажет что-то еще. Но Мукуро молчал – где-то с полминуты. А потом – и это было ничуть не менее неожиданно, чем «Савада Цунаёши» из его уст, - потом он поднес к лицу Цуны руки и коснулся его висков.
- Ты чего, эй! – не замедлил отреагировать последний, но оттолкнуть чудака побоялся.
Отпечаталось в памяти еще одно: от Мукуро совсем не пахло алкоголем. Его вывернуло наизнанку в туалете, ведь так? Но он не пил, абсолютно точно.
«Тогда…»
Цуна снова посмотрел в его глаза и только теперь заметил, что зрачки у Мукуро были расширены, точно они стояли в кромешной темноте, а сам взгляд был будто дымкой подернут.
Там, за туалетной перегородкой, его вывернуло наизнанку не потому, что он был пьян. А потому, что он был под кайфом.
Словно подтверждая его слова, Мукуро нетвердо шагнул вперед, а после, качнувшись, ступил в сторону. Не успел Цуна испугаться за него, как, нелепо зацепившись одной рукой за школьную раковину, тот рухнул прямо в его руки.
Посадка вышла не самой удачной. Поскользнувшись то ли на воде, то ли еще на чем, Цуна - только поймал Мукуро, – упал сам, по пути умудрившись удариться о кран, раковину и трубу под ней. Пара дополнительных синяков была обеспечена, но сейчас Цуну больше волновало другое: Мукуро отключился и приходить в себя явно не торопился. Растерянно Цуна смотрел на придавившее его тело и одну за другой прокручивал в голове мысли: что делать дальше? Тащить в медпункт? Только не парня, обдолбавшегося прямо в школе. Тащить к себе домой? Невозможно. К нему домой? Черт знает, где он живет.
О том, чтобы бросить Мукуро здесь, Цуна даже не подумал…
Наконец, не придумав ничего лучшего, он решился отнести Мукуро в медпункт и там попытаться обмануть дежурную медсестру, выдав симптомы наркотического опьянения за какую-нибудь редкую болезнь. План был крайне идиотским, но страх за чужую жизнь перевесил. В конце концов, даже самая неприятная развязка этого плана была куда лучше, чем смерть от передозировки.
Перекинув руку Мукуро через плечо, Цуна попытался подняться. Вышло куда тяжелее, чем он рассчитывал, но за всем этим вновь проскользнула уже знакомая мысль, сродни дежа вю. Будто он не в первый раз вот так держит Мукуро.
«Что за…» - успел подумать Цуна, прежде чем со скрипом двери послышались чьи-то шаги и в ушах загремел смутно знакомый голос:
- Ты какого хера делаешь, дерьма кусок?!
Комната, в которой они сидели, одновременно напоминала гостиную, спальню и, в силу своей захламленности, склад. Недавний крикун из школьного туалета и его молчаливый спутник, оказавшись верными приспешниками Мукуро, чуть не разорвали Цуну в клочья – еще там, у раковин; а затем, смилостивившись, но все-таки для порядка попинав несчастного, выслушали его версию случившегося и вынудили пойти с ними, даже не удосужившись объяснить, ни куда они идут, ни зачем.
Мукуро не приходил в себя всю дорогу, и Цуна, мучаясь мыслью, что передозировка привела к самому плачевному результату, несколько раз довольно безуспешно пытался сообщить своим спутникам о том, что Мукуро нужна медицинская помощь.
Один раз его даже почтили ответом:
- Да к черту твоих врачей! Ему они не нужны.
Как будто не бессознательный Мукуро сейчас болтался у него за плечами...
Так или иначе, спорить с этими двумя было бессмысленно (если не опасно). Пребывая в постоянном волнении, Цуна следовал за незнакомцами и так, спустя пару кварталов, оказался в этой комнате, одновременно похожей на спальную, на гостиную и на склад.
- Ну… - с показной агрессией начал крикливый блондин, только они, уложив Мукуро в соседней комнате, уселись на голый пол вокруг низкого журнального столика. – Как тебя зовут-то, придурок?
Придурок ответил не сразу:
- Савада…
- И?
- …Цуна.
- Ясно, - чуть спокойнее отозвался блондин. – Но «придурок» тебе подходит больше.
«Ну да, - Цуна мысленно вздохнул. – Что же еще».
- Покурить хочешь? – это был снова он.
- Чего? – не понял Цуна.
- Чего-чего… Покурить, говорю, хочешь, пока Мукуро-сан не проснулся?
Цуна сглотнул. Они ему сигареты предлагают? Или…
«О господи…»
В любом случае, ему что-то предлагали. Значило ли это, что можно было и попросить что-то?
- Если честно… - робко начал он, - я бы хотел…уйти.
- Чё? – повысил тон незнакомец. – Чё бы ты хотел?
- Ничего… - со вздохом ответил Цуна.
«Не отпустят».
Осознав последнее, пленный мысленно воззвал к Будде, а Мукуровские последователи, видимо, решили отправиться к своему предводителю и, водрузив на стол кальян, принялись смешивать в стоящей подле фаянсовой миске измельченную сухую траву. Действия их были слаженными и быстрыми. Они явно не были новичками в этом деле.
Когда смесь была приготовлена и засыпана в чашу кальяна, один из парней сбегал на кухню, смежную с гостиной, и вернулся, неся щипцами черную угольную таблетку. Ее он положил на закрытую проколотой фольгой табачную чашу, и очень скоро комнату заполнил легкий запах подожженной травы.
Белобрысый пару раз затянулся через мундштук, передал эстафету своему молчаливому соседу и снова поинтересовался:
- Ну так чё, не будешь?
- Да нет, как-то… сегодня не хочется, - скомкано ответил Цуна.
Его же не будут заставлять курить силой?
Белобрысый усмехнулся, словно догадался об опасении Цуны, и с ехидством спросил:
- Боишься, мамочка отругает?
Теперь его еще и «на слабо» брали.
- Н-нет… - принялся запинаться Цуна. – Причем тут… Просто, - и он попробовал во второй раз, - мне вправду надо идти.
Собеседник фыркнул и, затянувшись через вернувшийся к нему мундштук, сообщил:
- Вот когда Мукуро-сан проснется, тогда и решим, чё с тобой делать.
«Мукуро?»
Память услужливо напомнила о том, что Мукуро не приходил в себя уже больше получаса. И с языка сорвалось:
- А вы уверены, что он проснется?..
Белобрысый недобро прищурил один глаз, и Цуна поспешил исправиться:
- То есть нет! Я хотел сказать, что ему, возможно, нужна помощь врача.
Незнакомцы – теперь уже оба - поглядели на него, как на идиота.
Может быть, они уже были слегка не в себе от выкуренной травки? Не могли же они на полном серьезе считать, что состояние Мукуро – норма? И Цуна, сам не понимая, откуда в нем взялось столько смелости, повысил голос и заговорил:
- Да вы совсем, что ли? Он же до сих пор в себя не пришел. Как вы може-…
- Я в порядке, - донеслось откуда-то сзади.
И он обернулся.
На пороге, в проеме двери, стоял Рокудо Мукуро и, улыбаясь, с интересом глядел на гостя. От его улыбки вновь повеяло чем-то пугающим, и, растерявшись, Цуна не нашел ничего лучше, чем спросить:
- Точно?
- Дебил… - оценил вопрос белобрысый.
А Мукуро усмехнулся:
- Точно. Спасибо, что поймал – там, в туалете.
Значит, что-то он все-таки помнил.
- А… - отозвался Цуна. – Не за что.
На этом оба замолчали. Мукуро, перешагнув гору пустых коробок у двери, направился столику и, к удивлению Цуны, только усевшись, протянул руку за мундштуком, тут же заботливо переданным ему белобрысым.
Он что, собирался курить? После того, как провалялся в наркотическом обмороке столько времени?
- А тебе не вредно будет? – на одном дыхании выпалил Цуна.
Мысль о том, что поучать самого Рокудо Мукуро - опасно для жизни, пришла в голову чуть позднее.
Адресат вопросительно приподнял бровь.
- Ну, я имею в виду… - тут же растерялся Цуна. - Ты же столько в себя не приходил. Может, подождешь?
- Волнуешься о каждом встречном? – улыбнулся Мукуро. – Есть вещи, которые не меняются никогда. Так, Савада Цунаёши?
Тот вздрогнул:
- Откуда ты знаешь мое имя?
- Ты сам представился Кену чуть раньше. Я услышал из-за стены.
- Точно… - вспомнил Цуна.
И все водворилось на свои места. То, что Мукуро назвал его по имени еще в школе, совершенно вылетело у Цуны из головы.
- А что, Кен, Чикуса, - вновь заговорил тот, - наш милый гость отказался выкурить с нами трубку мира?
- Отказался, - ответил белобрысый и с усмешкой глянул на Цуну.
- Какой невежливый мальчик…
- Не то слово.
- Но мы его, конечно, простим. Если не откажется во второй раз, - и на сей многообещающей ноте Мукуро улыбнулся гостю и протянул ему опробованный мундштук.
Цуна уставился на него в безмолвном ужасе. В голове мигом нарисовалась следующая картина: он, вцепившийся в прутья решетки и доказывающий копам (почему-то американским) о своей непричастности к творящемуся в доме Мукуро разврату. От такой перспективы Цуна совсем потерял здравый смысл и за неимением лучших идей, резко вскочил из-за стола, надеясь, что успеет сбежать прежде, чем это поймут обкуренные хозяева.
На плечо ему тут же легла рука Мукуро.
- Брось, я же не выпущу тебя отсюда, пока ты хотя бы три затяжки не сделаешь, - приторно-сладко проговорил он, и Цуна был готов поклясться, что даже отборная ругань и самые громкие крики не смогли бы устрашить его сильнее этого обещания.
Со вздохом он опустился обратно на пол. Что ж, могло быть и хуже, разве нет? Кокаин вместо марихуаны, Сатана вместо Мукуро. Впрочем, от последнего Цуна, может, и не отказался бы.
Мукуро затянулся, выпустил в лицо гостя дым и, поглядев на то, как последний зашелся громким и, скорее, нервным кашлем, протянул ему мундштук:
- Держи.
Цуна принял подачку и немедля заколебался. Вдыхать эту гадость, будь она даже обычным табаком, не хотелось. Вдыхать эту гадость, когда она была коноплей, было просто-напросто страшно.
- Ну же, - поторопил Мукуро.
- Пфф, - прокомментировал белобрысый.
Второй незнакомец молча поправил очки. И в тот же момент Цуна наконец затянулся.
Дым, проделав позорно короткий путь, пошел обратно. И Цуна вновь закашлялся, на что его наставники незамедлительно отреагировали смехом.
- Молодец, - похвалил Мукуро.- Давай еще две.
Цуна послушно затянулся во второй и в третий раз. Дым щипал горло еще сильнее, и на глаза лезли слезы.
- Ну… - на второй затяжке протянул Мукуро. – Ну, - на третьей. – Молодец, - произнес, когда Цуна, отдав долг этому дому, снова зашелся кашлем и выпустил мундштук из рук.
- Стал чуть ближе к нормальным парням, - авторитетно заявил белобрысый.
- Да. Теперь, если хочешь, можешь уйти. Хотя нам будет очень грустно, - это был Мукуро.
Цуна хотел. О, он очень сильно хотел уйти, но почему-то в теле расплывалась, приковывая к этому дому, какая-то неприятная слабость, а сознание медленно застилала дымка. Как будто он так и не выдохнул затяжку, и конопляный дым из легких переправился ему в голову. Собравшись с духом, Цуна попытался поднять упавший мундштук, но, протянув к нему руку, промахнулся и схватил вместо этого чей-то тапочек.
- Что такое? – с заботливостью поинтересовался Мукуро. – Голова закружилась?
- Да, - выдавил Цуна.
- Так бывает. Посиди немного, - послышалось от хозяина, и на плечо Цуны снова легла рука. От ее тепла – пускай и самую малость – стало легче, и Цуна, позабыв о том, что один только Мукуро и был виной его нынешнему состоянию, с благодарностью посмотрел ему в лицо. И в следующую секунду вздрогнул: радужка правого глаза Мукуро вдруг окрасилась красным, а внутри, на месте зрачка, возник иероглиф. «Один».
- Ты так смотришь на меня, точно самого Дьявола увидел, - проговорил тот.
Цуна сглотнул, и на какую-то секунду показалось, что сказанное Мукуро не так далеко от правды.
- Что с твоим глазом? – выдохнул он.
- Что с ним?
- Он же…
- Это марихуана, - перебил Мукуро. – Это не по-настоящему, что бы ты ни видел.
- Но!
- Не по-настоящему, - тверже повторил он. – Успокойся.
Цуна испуганно огляделся вокруг. Хотел бы он последовать его совету, но стены комнаты затмевала белая дымка, в лице белобрысого смутно угадывались звериные черты, и это - все это – не могло быть следствием трех жалких затяжек.
- Я-я лучше пойду! – запнувшись, выпалил он.
Хозяин улыбнулся и спокойно ответил:
- До встречи.
«До встречи? Шутишь? Чтобы я еще хоть раз подле тебя оказался!..»
И Цуна оперся руками о стол, намериваясь пересилить слабость и подняться, но вместо этого замер, парализованный увиденным.
- Кажется, ты передумал? – поинтересовался гостеприимный хозяин. – Остаешься?
Цуна молчал и, от ужаса расширив глаза, неотрывно глядел вниз.
Лежащие на гладкой поверхности стола, его руки горели.
Имя "Цуна" в тексте цепляет взгляд и взрывает моск. Имя "Тсуна" тем более...(
Вот напишу я "Савада"...
Название: Два мира Савады Цунаёши
Автор: Lkv
Бета: Ki$Hk@ mad anime-man
Пейринг: Мукуро/Цуна, TYL!Цуна/TYL!Мукуро
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистика, фантастика
Состояние: в процессе (миди, ~3100 сл. в 1 гл.)
Дисклеймер: права на героев принадлежат Амано Акире
Предупреждение: AU в каноне, нецензурная лексика,
Размещение: свободное
От автора: посвящаю Ldn`у
Описание: школьная жизнь Савады Цунаёши похожа на самый настоящий кошмар. После одной из стычек со старшеклассниками Цуна, порядком изведенный, всерьез задумывается о самоубийстве, но неожиданное столкновение со знакомым ему понаслышке Рокудо Мукуро отдаляет от этой мысли. Втягивая парня в свои развлечения с наркотиками, Мукуро знакомит его с другим, ярким миром. И мир этот, как и сам Мукуро, кажется Цуне смутно знакомым.
Глава 1
Глава 1
В школьном туалете было тихо и прохладно. Тихо – потому что пятью минутами раньше начался урок, а прохладно – потому что была ранняя весна, и маленькая высокая форточка в туалете почему-то была открыта. Поглядев на нее пару мгновений, Цуна направился к раковинам. Он был низкого роста и до форточки всё равно не дотянулся бы.
Зашумела вода и, стекая по белым стенкам раковины, из прозрачной превратилась в бледно-красную. В этот раз кровь не останавливалась долго, и у Цуны затекла шея, пока он, наклонив голову, подставлял под кран свой разбитый нос.
Где-то за стенами шел урок геометрии в его классе. Где-то за школьной оградой ждали, прогуливая уроки, старшеклассники, с которыми он так неудачно столкнулся этим утром на школьном дворе.
Цуна закрыл глаза, вспоминая обещание их главаря разобраться с «охеревшей мелочью», как только эта мелочь покинет стены школы. Вспомнил, а секунду спустя из закрытых глаз потекли, смешиваясь с холодной водой, слезы. Было страшно, обидно и досадно. Потому что было отчетливо ясно, что во всем этом мире не найдется ни одного человека, который оказался бы своим, а не чужим. И Цуна готов был поклясться, что это не казалось ему в отчаянии. Так было всегда.
«Ладно, - скомкано подумал он, подставляя под холодные струи лицо, - сегодня я сбегу».
«А завтра?» – шепнул проснувшийся рационализм.
«И завтра тоже».
«А послезавтра? А через неделю твоих «тоже»? А сил хватит? Не устал еще?»
Вопросы сыпались и сыпались. И на каждый Цуна точно знал ответ. Он учился в одной из худших школ города, он каждый день проживал в смутном страхе за то, что домой вернется таким, как сегодня – с разбитым носом и фингалом под глазом. У него не было сил дать отпор. У него не было друзей, девушки и хотя бы малейшей возможности изменить свою жизнь.
Не устал ли он?
Конечно, устал…
Осознание этого пришло так неожиданно, что на миг Цуна просто растерялся, забыв за этой растерянностью и о боли, и об обиде, и о страхе. Но это было только на мгновение, а затем и обида, и страх – все вернулось, увеличенное во много крат одной-единственной мыслью: он устал, но уйти нельзя. Потому что некуда. И неоткуда.
С досады Цуна сжал кулаки; и не сразу понял, что теперь боль в душе – не единственная его спутница.
- Чёрт!
Он разжал одну руку и с удивлением уставился на окровавленную бритву. Вот и порез – точно под нею. Откуда она взялась? Он принес ее с собой? Быть такого не может. Разве что она лежала здесь же, на раковине, а он в спешке не заметил ее и схватил в кулак. Ведь это же в порядке вещей – не заметить чего-то, когда тебе так плохо…
Разгадка нашлась довольно быстро, и удивление отступило, оставив себе на смену тяжелую, как пасмурное небо, тоску. И неожиданно в голову пришла мысль – а вот же оно, решение.
Если ты так устал от жизни – тебя в ней никто не держит.
Если твой путь не кончается светом – незачем идти дальше.
Разве не так?..
Цуна заворожено смотрел на эту бритву, на ее тонкое запачканное кровью лезвие, и сам понять не мог, откуда в его голове все эти мысли и почему он так беспрекословно внимает им. Сам не осознавая зачем, он поднял другую руку, сжал в кулак – так, что выступили сухожилия. А вены – те были видны и до этого. Голубые дорожки под кожей, по которым текла жизнь, так ему надоевшая.
Он вновь обратил взгляд на бритву, и когда самая страшная мысль предельно четко вырисовалась в его сознании, лезвие вдруг дрогнуло и потемнело.
А вслед за этим, не успел Цуна как следует испугаться, сзади, в одной из кабинок туалета, послышался чей-то кашель…
* * *
Школа Намимори была, пожалуй, худшей в своем районе. Если среди своих ночных посетителей полиция отлавливала какого-нибудь школьника, то это, скорее всего, был школьник Намимори. А если кого-то избивали прямо в школьном туалете, то это, скорее всего, был туалет школы Намимори. Успеваемость ее была ниже средней по городу, дисциплинарный комитет редко напоминал о своем существовании; ученики Намимори жили как хотели, и потому Цуна не особенно удивился, когда из-за туалетной перегородки послышались сдавленные и глухие рвотные звуки. В конце концов, алкоголь в школе был делом вполне обычным, равно как и злоупотребление им. О том, что парню за перегородкой могло быть просто дурно, Цуна даже не подумал.
Дверь туалета беззвучно приоткрылась – как будто до этого ее удерживали руками, а теперь отпустили. Звук стал громче, и Цуна поморщился. А затем в голову как ударило – его ведь тоже слышали.
Сердце гулко стукнуло в груди и замерло.
Двумя минутами раньше он плакал. Нет, рыдал… А что может быть хуже, чем свидетель твоей слабости? Особенно здесь, в школе Намимори.
«Уйти… - мелькнуло в голове. – Он же не видел меня, не мог запомнить».
«А если запомнил по голосу? А если видел?» - заговорил страх.
Если запомнил, потом припомнит. Неважно, кем был этот парень за стеной, неважно, знал ли он Цуну, – в школе все были одинаковыми.
Наконец, в туалете стало тихо. Незнакомец сплюнул в унитаз; открыв дверь до упора, вышел из туалетной кабинки. И, конечно же, заметил стоящего у раковины Цуну.
Он был выше Цуны на голову, и ему ровесник навскидку. Его волосы были выкрашены в дикий синий цвет, и глаза были им под стать синими. Кожа у него была чересчур бледной для японца, а улыбка, что заиграла на губах, стоило лишь Цуне взглянуть ему в глаза, отчего-то пугала еще сильнее, чем перспектива быть поколоченным старшеклассниками за школьными воротами.
На секунду в голове промелькнуло смутное воспоминание – точно они были знакомы с этим человеком. Оно ускользнуло так быстро, что Цуна даже не смог зацепиться за него, и на смену пришла абсолютная уверенность: нет, он видит его впервые. Еще с полминуты оба парня глядели друг на друга, один – с растерянностью, другой – со своей страшной улыбкой, и завершилась вся эта несуразица не менее несуразно.
«О господи…»
Это был Рокудо Мукуро.
Цуна узнал его, да и как могло быть иначе? И показалось совершенно невероятным то, что он мог так долго смотреть на Рокудо Мукуро и думать, что видит его впервые. Ведь это же был не какой-нибудь безмозглый громила из старших классов – нет. Это был парень пострашнее.
Полгода назад из соседней школы Кокуё к ним перевели трех ребят. И прошло не больше месяца, как имя Рокудо Мукуро стало известно не только всем ученикам средней и старшей школы, но и всем учителям, и – как подозревал Цуна – многим соцработникам и полицейским. Потому что этот парень был настоящим кошмаром. Это подтвердили бы и те старшеклассники за воротами.
Итак, свидетелем слабости Цуны стал он, Рокудо Мукуро. Это было самое досадное и самое ужасное совпадение, что только могло подстеречь Цуну не то что сегодня – за всю школьную жизнь.
Интересно, существовала ли хоть какая-нибудь надежда на то, что Мукуро просто пройдет мимо? Цуна судорожно выдохнул. Разве что случится чудо. И он неосознанно шагнул в сторону, освобождая Мукуро дорогу.
Но чудо не случилось. Мукуро неторопливо оглядел его, улыбаясь ядовито и насмешливо, а после заметил:
- С бритвами надо осторожнее, Савада Цунаёши.
- А?.. – выдохнул тот и поспешил добавить: - Да… конечно.
Собственное имя, верно названное человеком, до того ни разу не говорившим с ним, эхом отозвалось в мыслях Цуны. Он удивленно поглядел на Мукуро, ожидая, что тот скажет что-то еще. Но Мукуро молчал – где-то с полминуты. А потом – и это было ничуть не менее неожиданно, чем «Савада Цунаёши» из его уст, - потом он поднес к лицу Цуны руки и коснулся его висков.
- Ты чего, эй! – не замедлил отреагировать последний, но оттолкнуть чудака побоялся.
Отпечаталось в памяти еще одно: от Мукуро совсем не пахло алкоголем. Его вывернуло наизнанку в туалете, ведь так? Но он не пил, абсолютно точно.
«Тогда…»
Цуна снова посмотрел в его глаза и только теперь заметил, что зрачки у Мукуро были расширены, точно они стояли в кромешной темноте, а сам взгляд был будто дымкой подернут.
Там, за туалетной перегородкой, его вывернуло наизнанку не потому, что он был пьян. А потому, что он был под кайфом.
Словно подтверждая его слова, Мукуро нетвердо шагнул вперед, а после, качнувшись, ступил в сторону. Не успел Цуна испугаться за него, как, нелепо зацепившись одной рукой за школьную раковину, тот рухнул прямо в его руки.
Посадка вышла не самой удачной. Поскользнувшись то ли на воде, то ли еще на чем, Цуна - только поймал Мукуро, – упал сам, по пути умудрившись удариться о кран, раковину и трубу под ней. Пара дополнительных синяков была обеспечена, но сейчас Цуну больше волновало другое: Мукуро отключился и приходить в себя явно не торопился. Растерянно Цуна смотрел на придавившее его тело и одну за другой прокручивал в голове мысли: что делать дальше? Тащить в медпункт? Только не парня, обдолбавшегося прямо в школе. Тащить к себе домой? Невозможно. К нему домой? Черт знает, где он живет.
О том, чтобы бросить Мукуро здесь, Цуна даже не подумал…
Наконец, не придумав ничего лучшего, он решился отнести Мукуро в медпункт и там попытаться обмануть дежурную медсестру, выдав симптомы наркотического опьянения за какую-нибудь редкую болезнь. План был крайне идиотским, но страх за чужую жизнь перевесил. В конце концов, даже самая неприятная развязка этого плана была куда лучше, чем смерть от передозировки.
Перекинув руку Мукуро через плечо, Цуна попытался подняться. Вышло куда тяжелее, чем он рассчитывал, но за всем этим вновь проскользнула уже знакомая мысль, сродни дежа вю. Будто он не в первый раз вот так держит Мукуро.
«Что за…» - успел подумать Цуна, прежде чем со скрипом двери послышались чьи-то шаги и в ушах загремел смутно знакомый голос:
- Ты какого хера делаешь, дерьма кусок?!
* * *
Комната, в которой они сидели, одновременно напоминала гостиную, спальню и, в силу своей захламленности, склад. Недавний крикун из школьного туалета и его молчаливый спутник, оказавшись верными приспешниками Мукуро, чуть не разорвали Цуну в клочья – еще там, у раковин; а затем, смилостивившись, но все-таки для порядка попинав несчастного, выслушали его версию случившегося и вынудили пойти с ними, даже не удосужившись объяснить, ни куда они идут, ни зачем.
Мукуро не приходил в себя всю дорогу, и Цуна, мучаясь мыслью, что передозировка привела к самому плачевному результату, несколько раз довольно безуспешно пытался сообщить своим спутникам о том, что Мукуро нужна медицинская помощь.
Один раз его даже почтили ответом:
- Да к черту твоих врачей! Ему они не нужны.
Как будто не бессознательный Мукуро сейчас болтался у него за плечами...
Так или иначе, спорить с этими двумя было бессмысленно (если не опасно). Пребывая в постоянном волнении, Цуна следовал за незнакомцами и так, спустя пару кварталов, оказался в этой комнате, одновременно похожей на спальную, на гостиную и на склад.
- Ну… - с показной агрессией начал крикливый блондин, только они, уложив Мукуро в соседней комнате, уселись на голый пол вокруг низкого журнального столика. – Как тебя зовут-то, придурок?
Придурок ответил не сразу:
- Савада…
- И?
- …Цуна.
- Ясно, - чуть спокойнее отозвался блондин. – Но «придурок» тебе подходит больше.
«Ну да, - Цуна мысленно вздохнул. – Что же еще».
- Покурить хочешь? – это был снова он.
- Чего? – не понял Цуна.
- Чего-чего… Покурить, говорю, хочешь, пока Мукуро-сан не проснулся?
Цуна сглотнул. Они ему сигареты предлагают? Или…
«О господи…»
В любом случае, ему что-то предлагали. Значило ли это, что можно было и попросить что-то?
- Если честно… - робко начал он, - я бы хотел…уйти.
- Чё? – повысил тон незнакомец. – Чё бы ты хотел?
- Ничего… - со вздохом ответил Цуна.
«Не отпустят».
Осознав последнее, пленный мысленно воззвал к Будде, а Мукуровские последователи, видимо, решили отправиться к своему предводителю и, водрузив на стол кальян, принялись смешивать в стоящей подле фаянсовой миске измельченную сухую траву. Действия их были слаженными и быстрыми. Они явно не были новичками в этом деле.
Когда смесь была приготовлена и засыпана в чашу кальяна, один из парней сбегал на кухню, смежную с гостиной, и вернулся, неся щипцами черную угольную таблетку. Ее он положил на закрытую проколотой фольгой табачную чашу, и очень скоро комнату заполнил легкий запах подожженной травы.
Белобрысый пару раз затянулся через мундштук, передал эстафету своему молчаливому соседу и снова поинтересовался:
- Ну так чё, не будешь?
- Да нет, как-то… сегодня не хочется, - скомкано ответил Цуна.
Его же не будут заставлять курить силой?
Белобрысый усмехнулся, словно догадался об опасении Цуны, и с ехидством спросил:
- Боишься, мамочка отругает?
Теперь его еще и «на слабо» брали.
- Н-нет… - принялся запинаться Цуна. – Причем тут… Просто, - и он попробовал во второй раз, - мне вправду надо идти.
Собеседник фыркнул и, затянувшись через вернувшийся к нему мундштук, сообщил:
- Вот когда Мукуро-сан проснется, тогда и решим, чё с тобой делать.
«Мукуро?»
Память услужливо напомнила о том, что Мукуро не приходил в себя уже больше получаса. И с языка сорвалось:
- А вы уверены, что он проснется?..
Белобрысый недобро прищурил один глаз, и Цуна поспешил исправиться:
- То есть нет! Я хотел сказать, что ему, возможно, нужна помощь врача.
Незнакомцы – теперь уже оба - поглядели на него, как на идиота.
Может быть, они уже были слегка не в себе от выкуренной травки? Не могли же они на полном серьезе считать, что состояние Мукуро – норма? И Цуна, сам не понимая, откуда в нем взялось столько смелости, повысил голос и заговорил:
- Да вы совсем, что ли? Он же до сих пор в себя не пришел. Как вы може-…
- Я в порядке, - донеслось откуда-то сзади.
И он обернулся.
На пороге, в проеме двери, стоял Рокудо Мукуро и, улыбаясь, с интересом глядел на гостя. От его улыбки вновь повеяло чем-то пугающим, и, растерявшись, Цуна не нашел ничего лучше, чем спросить:
- Точно?
- Дебил… - оценил вопрос белобрысый.
А Мукуро усмехнулся:
- Точно. Спасибо, что поймал – там, в туалете.
Значит, что-то он все-таки помнил.
- А… - отозвался Цуна. – Не за что.
На этом оба замолчали. Мукуро, перешагнув гору пустых коробок у двери, направился столику и, к удивлению Цуны, только усевшись, протянул руку за мундштуком, тут же заботливо переданным ему белобрысым.
Он что, собирался курить? После того, как провалялся в наркотическом обмороке столько времени?
- А тебе не вредно будет? – на одном дыхании выпалил Цуна.
Мысль о том, что поучать самого Рокудо Мукуро - опасно для жизни, пришла в голову чуть позднее.
Адресат вопросительно приподнял бровь.
- Ну, я имею в виду… - тут же растерялся Цуна. - Ты же столько в себя не приходил. Может, подождешь?
- Волнуешься о каждом встречном? – улыбнулся Мукуро. – Есть вещи, которые не меняются никогда. Так, Савада Цунаёши?
Тот вздрогнул:
- Откуда ты знаешь мое имя?
- Ты сам представился Кену чуть раньше. Я услышал из-за стены.
- Точно… - вспомнил Цуна.
И все водворилось на свои места. То, что Мукуро назвал его по имени еще в школе, совершенно вылетело у Цуны из головы.
- А что, Кен, Чикуса, - вновь заговорил тот, - наш милый гость отказался выкурить с нами трубку мира?
- Отказался, - ответил белобрысый и с усмешкой глянул на Цуну.
- Какой невежливый мальчик…
- Не то слово.
- Но мы его, конечно, простим. Если не откажется во второй раз, - и на сей многообещающей ноте Мукуро улыбнулся гостю и протянул ему опробованный мундштук.
Цуна уставился на него в безмолвном ужасе. В голове мигом нарисовалась следующая картина: он, вцепившийся в прутья решетки и доказывающий копам (почему-то американским) о своей непричастности к творящемуся в доме Мукуро разврату. От такой перспективы Цуна совсем потерял здравый смысл и за неимением лучших идей, резко вскочил из-за стола, надеясь, что успеет сбежать прежде, чем это поймут обкуренные хозяева.
На плечо ему тут же легла рука Мукуро.
- Брось, я же не выпущу тебя отсюда, пока ты хотя бы три затяжки не сделаешь, - приторно-сладко проговорил он, и Цуна был готов поклясться, что даже отборная ругань и самые громкие крики не смогли бы устрашить его сильнее этого обещания.
Со вздохом он опустился обратно на пол. Что ж, могло быть и хуже, разве нет? Кокаин вместо марихуаны, Сатана вместо Мукуро. Впрочем, от последнего Цуна, может, и не отказался бы.
Мукуро затянулся, выпустил в лицо гостя дым и, поглядев на то, как последний зашелся громким и, скорее, нервным кашлем, протянул ему мундштук:
- Держи.
Цуна принял подачку и немедля заколебался. Вдыхать эту гадость, будь она даже обычным табаком, не хотелось. Вдыхать эту гадость, когда она была коноплей, было просто-напросто страшно.
- Ну же, - поторопил Мукуро.
- Пфф, - прокомментировал белобрысый.
Второй незнакомец молча поправил очки. И в тот же момент Цуна наконец затянулся.
Дым, проделав позорно короткий путь, пошел обратно. И Цуна вновь закашлялся, на что его наставники незамедлительно отреагировали смехом.
- Молодец, - похвалил Мукуро.- Давай еще две.
Цуна послушно затянулся во второй и в третий раз. Дым щипал горло еще сильнее, и на глаза лезли слезы.
- Ну… - на второй затяжке протянул Мукуро. – Ну, - на третьей. – Молодец, - произнес, когда Цуна, отдав долг этому дому, снова зашелся кашлем и выпустил мундштук из рук.
- Стал чуть ближе к нормальным парням, - авторитетно заявил белобрысый.
- Да. Теперь, если хочешь, можешь уйти. Хотя нам будет очень грустно, - это был Мукуро.
Цуна хотел. О, он очень сильно хотел уйти, но почему-то в теле расплывалась, приковывая к этому дому, какая-то неприятная слабость, а сознание медленно застилала дымка. Как будто он так и не выдохнул затяжку, и конопляный дым из легких переправился ему в голову. Собравшись с духом, Цуна попытался поднять упавший мундштук, но, протянув к нему руку, промахнулся и схватил вместо этого чей-то тапочек.
- Что такое? – с заботливостью поинтересовался Мукуро. – Голова закружилась?
- Да, - выдавил Цуна.
- Так бывает. Посиди немного, - послышалось от хозяина, и на плечо Цуны снова легла рука. От ее тепла – пускай и самую малость – стало легче, и Цуна, позабыв о том, что один только Мукуро и был виной его нынешнему состоянию, с благодарностью посмотрел ему в лицо. И в следующую секунду вздрогнул: радужка правого глаза Мукуро вдруг окрасилась красным, а внутри, на месте зрачка, возник иероглиф. «Один».
- Ты так смотришь на меня, точно самого Дьявола увидел, - проговорил тот.
Цуна сглотнул, и на какую-то секунду показалось, что сказанное Мукуро не так далеко от правды.
- Что с твоим глазом? – выдохнул он.
- Что с ним?
- Он же…
- Это марихуана, - перебил Мукуро. – Это не по-настоящему, что бы ты ни видел.
- Но!
- Не по-настоящему, - тверже повторил он. – Успокойся.
Цуна испуганно огляделся вокруг. Хотел бы он последовать его совету, но стены комнаты затмевала белая дымка, в лице белобрысого смутно угадывались звериные черты, и это - все это – не могло быть следствием трех жалких затяжек.
- Я-я лучше пойду! – запнувшись, выпалил он.
Хозяин улыбнулся и спокойно ответил:
- До встречи.
«До встречи? Шутишь? Чтобы я еще хоть раз подле тебя оказался!..»
И Цуна оперся руками о стол, намериваясь пересилить слабость и подняться, но вместо этого замер, парализованный увиденным.
- Кажется, ты передумал? – поинтересовался гостеприимный хозяин. – Остаешься?
Цуна молчал и, от ужаса расширив глаза, неотрывно глядел вниз.
Лежащие на гладкой поверхности стола, его руки горели.
Имя "Цуна" в тексте цепляет взгляд и взрывает моск. Имя "Тсуна" тем более...(
Вот напишу я "Савада"...
@темы: гранаты, Цуна, фанфики, в процессе, Мукуро, Два мира Савады Цунаёши, мистика/сказка, Reborn, PG-13, фантастика
-
-
24.02.2012 в 00:51-
-
24.02.2012 в 02:25это все-таки случилось
хотя теперь, после такого травянистого текста, мне твое явление в реборнофандом представляется иначе.
собсна
по сабжу.
начал читать просто из любви к кактусам и в шапку даже не глянул. поэтому первая реакция на фик была: О, УШЕР!111 то есть я увидел в первых строчках и ждал в дальнейшем типичное ау... ну, типичное для тебя ау.
но потом в тексте начали мелькать всякие глюки, типа мерцания бритв и дежа вю цуны. и если первые я проигнорировал, то в эпизоде с кальяном стало очевидно, что аушный мир - иллюзия, и по ходу дела, мукуро единственный, кто это просек.
это интересно, хоть и слишком сложно
и низкорейтинговодля РФ.да, бля. но нащет кактусов... ты не мог не портить такой сюжет слешом?
и нащет посвящения
-
-
24.02.2012 в 12:18-
-
24.02.2012 в 18:54[Инуяша], я не понял, это что, РФ - сейлорвойны, а я вон тот голый мужик?!)
Ну, что сказать... Ты почти правильно все понял. А вот кактус (слеш) тебе придется есть и дальше. Но это же ничего, ведь ты так их любишь)
И насчет посвящения
всяким травоядным лишь бы НЦу щипать
всяким травоядным
травоядным
)) Ну вы понели...
Lu-Ta-Lan,
-
-
24.02.2012 в 23:29)) Ну вы понели...
нет, мы не понели. ты о чем?
...
-
-
25.02.2012 в 01:28Вот напишу я "Савада"...
"Цуну" оставь.
-
-
25.02.2012 в 01:36мда.
Lkv, да ты везунчик просто. нигде еще не видел такого благодарного читателя.
-
-
25.02.2012 в 16:00Да я так и понял, когда увидел "травоядных")
читать дальше
[Ldn], клиент всегда
мертвправ. Будет Цуна.-
-
26.02.2012 в 12:32-
-
26.02.2012 в 14:17-
-
26.02.2012 в 17:33неплохое начало, как всегда на своей высоте.
-
-
26.02.2012 в 21:27теперь ушастый не сможет писать дальше!
-
-
27.02.2012 в 17:21рэйп, все началось с Реборна)
Гость №2, о, какое быстрое оповещение. Не то что у почты России)
[Инуяша], как хорошо, что пишу я, а не этот ушастый.
-
-
27.02.2012 в 19:54-
-
27.02.2012 в 22:14-
-
28.02.2012 в 18:53~tim taller~, о, пугает даже?) Ясно)
-
-
29.02.2012 в 00:10инуяша тоже?)а, ну понятно.)если по реборну получится так же классно, буду первым фанатом
-
-
29.02.2012 в 23:08так же классно, как по Инуяше? Будет непросто, ноПостараюсь)-
-
06.03.2012 в 18:50Пы.Сы. Когда плоанируется прода?....
-
-
06.03.2012 в 20:17-
-
08.03.2012 в 07:10-
-
08.03.2012 в 19:58-
-
10.03.2012 в 23:12-
-
11.03.2012 в 13:45И что это за "мы"?) Я пока виду только тебя)
Ладно, отложу фик по "Наруто" и напишу проду к этому...
-
-
11.03.2012 в 17:45Урря! Прода! Прода!...(за кадром счастливо-ехидный смех подсознания(очень напоминает ку-фу-канье))
-
-
11.03.2012 в 21:18очень напоминает ку-фу-канье
Сразу узнается РФ)
-
-
11.03.2012 в 21:27...то-то, всем не угодишь)
-
-
12.03.2012 в 18:46-
-
12.03.2012 в 21:07Автор сама простите вредное подсознание, ему кажется, что под угрозами творчество идет лучше... Не обижайтесь, я б ему по голове надовала, но шишки то буду вместе с ним(голосом шизофреническим) ощущать...
И я и подсознание отправили бы вам творческой травы, но не знаем какую вы предпочитаете...
-
-
13.03.2012 в 19:19