Название: Моя подруга – гей!
Автор: Lkv
Бета: harmful_cat
Фендом: Блич
Пейринг: ИчигоТацуки
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, романс
Состояние: макси, в процессе.
Саммари: Все произошедшее произошло по невероятной случайности и по вине произошедшего ранее.
От Автора: если вы поняли саммари, вы – очень странный, ведь его не понял даже я.
читать дальше
1 глава.
- Урахара-сан! Спасите!
Владелец псевдо-магазина псевдо-трав вышел из прострации, в который обычно пребывал после обеда, и даже попытался спуститься на грешную и от того не очень любимую им землю, дабы распознать источник столь громкого звука и понять, что этому звуку, собственно, от него требовалось.
- Урахара-сан! – крик повторился.
Кисуке завертел головой, и в этот самый момент откуда-то со стороны двери (если не окна и не одной из многочисленных дырок в потолке, что украшали потолок бывшего капитана) появилась молоденькая рыжеволосая девушка, в которой извечный владелец магазина, страдающий, надо упомянуть, избирательным склерозом, соизволил узнать Орихиме.
- О, Иноэ-сан! – отвлекаясь от безделья, поприветствовал девушку Урахара и даже попытался изобразить на лице некое подобие улыбки.
Реакция со стороны Орихиме последовала незамедлительная, но притом весьма необычная.
Она упала на колени.
Урахара-сан, - всхлипнув, прошептала она, - пожалуйста, помогите!.. Я тут такое сделала… - И девушка испуганно замолчала, прислушиваясь к чему-то, одной ей только, по-видимому, слышимому.
Кисуке уже собрался было спросить, что же такого ужасного могла делать столь милая юная особа, и даже поднапряг разомлевший после обеда мозг, чтобы вспомнить адрес ближайшей психбольницы, как дверь, и без того еле державшаяся на чем-то, даже отдаленно «петли» не напоминающем, с шумом распахнулась, отвалилась от дверного косяка и, громыхая, упала, а в проеме ее возник…
- Даже в наших местах насильники не приходили за своими жертвами в частные владения, – явно восторгаясь смелости неизвестного, воскликнул бывший капитан Готей-13.
На пороге стоял молодой парень – быть может, ровесник Иноэ – худой, невысокий, с женственным миловидным лицом, которому выражение неимоверного гнева даже при всем желании так и не смогло придать устрашающий вид.
Однако жертва, она же Иноэ Орихиме, завизжала так, словно вместо этого тщедушного паренька на пороге стоял, по меньшей мере, Менос Гранте. Страдающий бурным воображением Урахара даже позволил себе на секунду представить Меноса, опорочивающего девушку. Фантазии оказались злостно прерваны на самом интересном месте разъяренным криком мальчишки:
- Орихиме!
«Надо же у него и голос женский, - отметил про себя Кисуке, - не удивлюсь, если он носит серьги, бусы или еще какими-нибудь женскими причиндалами пользуется…» - И, не переставая мысленно злословить насчет новоприбывшего гостя, Урахара достал свой, «одолженный» у одной старушки веер, и принялся им самозабвенно обмахиваться.
Парень тем временем, не обращая на возможную помеху всем его действиям в виде апатично уставившегося на него незнакомца в полосатой панамке, кинулся ко вцепившейся в урахаровский рукав Иноэ и даже попытался захватить с собой в качестве холодного оружия дверь.
- Орихиме! Я убью тебя! – многообещающе процедил сквозь зубы он, подскакивая к девушке.
- Нет, погоди! Тацуки! – Иноэ, защищаясь, приподняла перед собой руки и зажмурилась.
- Нечего оправдываться теперь! – не стал даже выслушивать лепет Орихиме парень.
- Подожди! Урахара-сан нам поможет! – девушка быстро спряталась за вышеупомянутого субъекта и уже из-за его спины поинтересовалась, – Правда ведь, Урахара-сан?
Услышав свое имя в череде малопонятных обычному человеку криков, Кисуке очнулся и, второй уже раз за день возвращаясь на грешную землю, задал поистине волнующий вопрос:
- Помогу… в чем?
Орихиме просияла.
- Поможете ей! - привстав, она указала пальцем на застывшего напротив с неизвестно откуда выуженной битой в руках парня.
Урахара честно задумался над предложением.
- Ей?! – переспросил, наконец, он.
* * *
Солнце уже клонилось к горизонту, когда уставший от попыток понять суть рассказа «девочек»Урахара стал более-менее близок к правде. И хотя правда эта все еще была довольно расплывчата и периодически заставляла бывшего капитана содрогаться в приступах истеричного смеха, осознание того, что от «крохотной» ошибки Иноэ мир не сойдет с привычной колеи, успокаивало.
Правда, кто такая была Тацуки, Урахара так и не вспомнил.
- Ну что ж, - изо всех сил стараясь скрыть свое невежество относительно личности Арисавы, предложил Кисуке, - раз уж все так получилось, почему бы тебе, Иноэ, не рассказать, что ты вообще делала?
Некоторое время Орихиме молчала, теребя край школьной юбки, а затем произнесла виноватым голосом:
- Ну, я уже и не помню…
Сидящий рядом с ней юноша схватился за голову.
- Она не помнит… - послышался его обреченный шепот. – Она не помнит…
- Ну не надо так расстраиваться, Тацуки-кун! – бодрым голосом посоветовал ему Урахара. – Склероз лечится.
Со стороны скрючившегося в три погибели парня послышался протяжный стон.
- Не называйте ее так, – перевела на человеческий язык малопонятные звуки Иноэ.
- Хорошо, Тацуки, – быстро согласился продавец и продолжил допрос.- Можно поинтересоваться, что ты почувствовал после этой процедуры?
Стон повторился.
- И не говорите о ней в мужском лице, – вставила снова Орихиме.
Кисуке пожал плечами и заметил безразлично:
- Ладно… в конце концов, трансвеститов в наше время много.
Стон начал преобразовываться в рычание.
- Ребята! – поспешила прервать разгорающуюся уже перепалку Иноэ. – Давайте лучше о деле!.. Так, Тацуки-чан, - она подчеркнула постфикс в имени и с самой милой улыбочкой, что водилась у нее в запасе, обратилась к парню, - что ты почувствовала?
Тот неопределенно пожал плечами.
- Ничего…
Урахара глубокомысленно хмыкнул.
- А больно не было? – поинтересовался он.
- Да нет… - последовал неуверенный ответ.
- А сейчас не больно? Ноги не отнимаются? – продолжал допытываться Кисуке.
- А должны? – юноша испуганно посмотрел на него.
- Кто знает… - вполне в своей манере Урахара развел руками и, предварительно бросив парочку многозначительных взглядов в сторону Орихиме, наклонился к уху Тацуки. – А другие жизненно важные органы не тревожат?
Лицо парня слегка порозовело.
- Это в каком смысле?.. – переспросил он.
Урахара снова покосился на Иноэ и, наклонившись к уху Арисавы еще ближе, уточнил:
- Не отваливаются?
Резко вскочив на ноги, красный как рак, Тацуки пулей вылетел из комнаты.
- Чего это она? – Иноэ вопросительно посмотрела на продавца ака капитана.
- Заработали, что ли?.. – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал задумчиво Кисуке, беря в руки вчерашний выпуск газет.
* * *
«Самое главное – это что? Это никого не боятся! Ну, подумаешь, придется пару недель походить в образе парня?! С кем не бывало! Хотя… вообще-то ни с кем еще не бывало, ну - да неважно!
Все могло быть куда хуже… Правда ведь? Да?»
Тацуки шла по мокрым от ночного ливня улочкам города, и перед ее глазами все еще стояли безразличное ко всему происходящему, каким бы необычным и не вписывающимся в привычную колею событий оно ни было, лицо Урахары и без конца мелькающий в ходе беседы перед глазами веер. Иногда Тацуки даже казалось, что вышеупомянутый аксессуар обладает некой способностью к гипнозу, как, впрочем, и сам Кисуке. Во всяком случае, иначе никак нельзя было объяснить то, что она не только согласилась повременить с процедурой превращения обратно в девушку (и последующим убийством Орихиме), но и соизволила пойти в школу в таком виде. Урахара мотивировал это тем, что девушка не должна пропускать «столь важные для дальнейшей ее жизни», выражаясь его же словами, занятия. Впрочем, ни на секунду не поверив столь подозрительному типу, Арисава немедленно пришла к выводу, что невинный владелец магазина преследует какие-то свои секретные и, наверняка, гнусные и злодейские цели.
Но в школу почему-то все равно пошла.
- Тацуки-чан! – послышалось откуда-то со стороны.
Арисава оглянулась.
Иноэ, приветственно размахивая руками, бежала следом.
Вспоминая события вчерашнего дня, Тацуки почему-то очень сильно захотела врезать лучшей подруги, причем врезать так, чтобы после ее удара Иноэ недельку с лишнем отдохнула в больничной белоснежной кроватке.
«Спокойно, Тацуки, спокойно», - начала активно успокаивать саму себя девушка и даже попыталась сосчитать до десяти, чтобы возникшая из небытия жажда убийства в ближайшем времени исчезла в таком же неизвестном направлении, но тут на горизонте показалось массивное песочное здание школы, и девушка остановилась. Только сейчас вся идея Урахары, суть которой заключалась, к слову, в том, что все «само как-нибудь рассосется», предстала перед ней в истинном своем свете. И, как великое озарение, на Тацуки снизошла мысль, что идея эта есть берд и ничто иное.
Тем временем Орихиме, обладающая самой медлительной реакцией на действия окружающих людей, в том числе и любимой подруги, уткнулась носом ей в спину.
- Тацуки-чан! – послышалось обрадованное сзади. – Ты меня все-таки подождала!.. А уж я-то думала – все, ты обиделась. – И радостно впадая в заблуждение по поводу своего скорого прощения, Орихиме обняла Арисаву за талию.
В это же мгновение, где-то совсем близко от девушек послышался какой-то нечленораздельный звук, издавать который имел обыкновение только лишь один человек на всем белом свете, по печальной случайности оказавшийся в их классе – Асано. Звук представлял собой нечто наподобие синтеза таких гласных как «о» и «э» и расшифровывался как «не могу поверить своим глазам\ушам\мозгу». В данном случае Асано, соответственно, не верил глазам. Своему мозгу, к слову, он не верил никогда, что, кстати, было единственным правильным решением с его стороны.
- О-о-орихиме!.. – спустя несколько мгновений подтвердил незыблемый факт он. – И…и…и мальчик! – На этом месте вышеупомянутому «мальчику» снова пришло считать до десяти, чтобы подавить в себе вновь проснувшуюся жажду убийства.
- Мм? – Иноэ посмотрела на округлившиеся глаз парня и, улыбнувшись, сказала. – А, Асано-кун, это – Тацуки-чан, он с этого дня будет учиться в нашем классе.
Асано-кун честно напряг все извилины, что имелись у него в наличие и все еще находились в рабочем состоянии, но сам факт того, что скромная непорочная красавица их класса, Иноэ, только что обнималась с новоприбывшим в их школу учеником, не мог позволить парню в полной мере воспользоваться свои мозгом и понять только что произнесенные Орихиме слова. Зато, не менее бурное, чем у Урахары, воображение подбросило Асано самый неприличный и одновременно с этим самый логичный в подобной ситуации вариант знакомства девушки с новым учеником.
- Пустая женская раздевалка… - прошептал он, погружаясь в свои фантазии.
- К чему бы он это? – прищурившись, процедила Тацуки. – Хотя…Нет, пожалуй, я не хочу знать. – И, отворачиваясь от витающего где-то в весьма развратных облаках парня, направилась к входу в здание школы.
- Тацуки-чан! – в который уж раз окликнула ее Орихиме и кинулась следом. – Подожди меня!
Арисава вздохнула.
- Я только не понимаю… - заметила она полушепотом, когда они уже шли по заполненному учениками школьному коридору, - почему Урахара поменял мне только фамилию? Чтобы было не так непривычно, что ли, мне? Но ведь это женское имя.
Иноэ удивленно захлопала глазами, глядя на нее. Вслед за этим последовал чистосердечный ответ.
- Ну, ты ж его с самого своего рождения носишь.
* * *
Поразительно, но все, начиная с момента знакомства родимого тацуковского класса с новым его учеником, коим она и являлась, шло на удивление гладко и хорошо. Не было никаких подозрений относительно имени нового парня, никто не искал связи в его появление с необъяснимым исчезновением Арисавы Тацуки. Определенно, все шло просто замечательно. Впрочем, странно бы было, если бы в их классе сидели исключительно заядлые проныры, без конца подозревающие всех, кто попадался им под руку, но отягощенному свое нелегкой женско-мужской долей мозгу Арисавы думать иначе не приходилось. И, наблюдая, как очередная процессия давнишних знакомых спешит к ее парте с целью повторного ознакомления, Тацуки судорожно впивалась пальцами в колени под столом, думая, что вот сейчас кто-то очень проницательный спросит ее негромко: «Арисава, это ты?»
Определенно, у нее уже начиналась паранойя.
Судорожно вздохнув после визита к ее новому месту в классе очередных одноклассников, девушка уже собралась было благополучно исчезнуть куда-нибудь, где и народу будет поменьше и свежего воздуха побольше, а именно – на крышу, как чья-то тяжелая рука, подобно типовым сценам в голливудских фильмах ужасов легла ей на плечо. Всеми силами сдерживая малодушный порыв закричать, девушка резко развернулась, занося кулак для справедливого суда над неизвестным.
– Стой! Господи, да подожди ты! – неизвестным, к искреннему удивлению Арисавы, оказался никто иной, как Асано.
- Стой!.. – умоляюще повторил он еще раз, боязливо закрываясь руками от худенького парнишки ростом ему по плечо.
«Хоть что-то не меняется», - то ли с радостью, то ли с грустью отметила про себя Тацуки и опустила руку.
- Честно слово, какие-то вы все нервные… - заикаясь от пережитого буквально несколько секунд назад ужаса, пролепетал самый уравновешенный из их класса, как выходило по его словам, и прочистил горло перед, пока еще Арисаве неизвестной, но уже ничего хорошего не представляющей хотя бы потому, что ее будет произносить Асано, речью. – У нас физкультура сейчас. Показать тебе, где раздевалки?
- Да что я, сам не дойду?!.. – начала было возмущаться Тацуки, но запнулась, вспомнив, что, будучи новым учеником, она не то, что до раздевалок – до туалета сама дойти была не в состоянии. И предлагающий руку помощи Асано был как нельзя кстати, несмотря на то даже, что идти с ним, а значит предаваться какой-то глупой и лично ей никоим образом не нужной беседе, девушке хотелось меньше всего.
- Пошли, – скрепя сердцем ответила она своему новоиспеченному гиду.
В мужской раздевалке Арисаву ожидало новое, еще более сложное, чем пять минут наедине с Асано Кенго, испытание.
Испытание называлось «полуголые парни твоего класса» и уже с первых минут не вызывало у Тацуки ничего иного кроме рвотных позывов. Удивительно это было или нет, но практически всех за наисчастливейшим исключением в виде Ясуторы в их классе одноклассников Арисавы можно было по справедливости разделить на две группы: «задохлики» и «задохлики, заплывшие жиром». Особенность первых заключалась в том, что сквозь белизну кожи на их далеко не божественных, надо заметить, телах проступали суставы и ребра, а впалые животы служили печальным напоминанием общего вида каторжников. Заплывшие же жиром к данному комплекту получали еще и бонус в виде нескольких лишних килограммов, амплитуда колебания которых могла составлять от пяти до десяти кило, и всем своим видом отдаленно напоминали дешевые и немного уже подпорченные куски мяса, облаченные в кожу. Снимая рубашку Тацуки с сожалением осознала, что сама она не только благополучно вписывается в первую группу, но и является по сути их дохлым предводителем, ибо такой худобой и, как следствие, болезненно-изможденным видом она не отличалась даже будучи девушкой.
- О! А ты в хорошей форме, Тацуки! – не улучил возможности втереться в доверие к новому ученику Асано, подскакивая к Арисаве и даже предпринимая попытку обнять ее за плечи.
- Убила бы… - послышалось в ответ от парня.
Думая, кому бы могло столь недоброжелательное заявление быть обращено, Кенго даже пропустил мимо ушей свист, раздающийся где-то за стенами школьной раздевалки, на стадионе.
Раздраженно тряхнув плечом и освободившись тем самым от надоедливой руки надоедливого одноклассника, Тацуки направилась вместе с остальными парнями к выходу.
После переклички, в ходе которой было обнаружено, что ряды класса были пополнены людским сырьем в числе одного человека, и что некоторые отдельно взятые субъекты уже успели исчезнуть с урока в неизвестном направлении, пробежки, которую физрук, сколько Арисава его помнила, всегда гордо называл разминкой, класс перешел к основной своей задаче на сегодняшний день – делению на две группы по полому признаку. Одна группа, являющая собой женскую половину сгрудившегося на стадионе народа, отправлялась заниматься гимнастикой где-то в теньке, под кроны деревьев, а группа вторая, мужского состава – гонять по полю мяч.
Впервые в жизни получая возможность посостязаться с сильным полом в спортивных играх, Тацуки, казалось, была счастлива в ту секунду неожиданному сюрпризу изменением своей половой принадлежности.
Счастлива целую секунду, пока ее не поставили вратарем.
- Тацуки, будь внимательнее! Тацуки, следи за полем! – время от времени выкрикивал примостившийся поближе к воротам тренер, хотя Арисава и так была полностью сосредоточена на игре и за все время не пропустила ни одного мяча. – Тацуки, черт возьми! – Кричал он, когда нерадивый Асано упускал мяч, или кто-то из игроков целился в неизвестном направлении, которое, к слову, было совершено в другой стороне, нежели сами ворота.
Другими словами на сегодняшнем уроке Тацуки имела честь исполнять роль козла отпущения, что, конечно же, не могло не раздражать. Учитель надо заметить, имел обыкновение всегда испытывать новичков подобным образом, а если быть точнее – не самих новичков, а их терпение. Но даже осознание того, что все нынешние несправедливые упреки в ее сторону являются всего-навсего своего рода проверкой, не могло уберечь Арисаву от соблазна отбить следующий мяч прямиком в физиономию осчастливленного мирным течением игры учителя.
Вылезая из канавы, в коей он очутился после удара «нерадивого» ученика и бормоча что-то по поводу того, что Тацуки он больше никогда в своей жизни вратарем не поставит, тренер к всеобщему удивлению внес некоторое разнообразие в свою речь посредством фразы «Как можно было так опоздать, Курасаки?»
- Ну как можно было так опоздать?!
Если бы Ичиго не имел характерной особенности пропускать мимо ушей и, соответственно, понимания, любые реплики внешних раздражителей, он бы наверняка ответил: «Молча».
- Ичиго! Ичиго! – закричали откуда-то с другого конца поля и фигура, без сомнения являющаяся Асано и издающая совершенно никому не нужные реплики, направилась к идущему на поле парню.
- Будешь в команде левых… - определил его учитель после недолгой речи, сутью которой являлось то, что раз уж у Ичиго с головой не все в порядке, что уже, конечно, не лечится, то было бы неплохо хотя бы всем прочим не вести себя так же.
«Левыми», как их мило окрестил учитель, являлись участники команды, располагающейся на левой с тренерской точки зрения половине поля и к Тацуки никого отношения не имеющей.
«Лоботряс», - охарактеризовала давнишнего друга она, приседая и ожидая свистка. Игра тянулась ужасно вяло – в их команде был Садо, что означало – они по умолчанию сильнее. Но теперь, казалось, ситуация в корне изменилась. Невероятно сонный и не реагирующий даже на претензии учителя Куросаки при попадании на футбольное поле очнулся, вероятно, вспомнив, где он находится, зачем здесь ворота, мяч и почему вокруг так много людей. Игра, определенно, стала интереснее. Во всяком случае до того момента, когда самый левый из всех левых, Асано Кенго, не упустил в корявейшей подаче мяч, и этот мяч не оказался каким-то неведомым образом в руках Куросаки.
Ичиго был в нескольких метрах от ворот.
Ичиго был частично окружен.
И все равно, как то и было положено главному воплощению безрассудства на Земле, он залепил со всей дури по мячу ногой, и толпа перед ним мгновенно растаяла в воздухе.
«Это они специально, точно…» - подумала раздраженно Тацуки прежде, чем футбольный мяч, пролетев половину стадиона, смачно врезался в ее голову.
Уже на зеленой травке, понимая, что еще немного и ее сознание отключится, она услышала осчастливленный совершенной местью над учеником подленький смешок тренера и отметила про себя, что в следующий раз нужно будет целиться ему между ног.
Автор: Lkv
Бета: harmful_cat
Фендом: Блич
Пейринг: ИчигоТацуки
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, романс
Состояние: макси, в процессе.
Саммари: Все произошедшее произошло по невероятной случайности и по вине произошедшего ранее.
От Автора: если вы поняли саммари, вы – очень странный, ведь его не понял даже я.
читать дальше
1 глава.
- Урахара-сан! Спасите!
Владелец псевдо-магазина псевдо-трав вышел из прострации, в который обычно пребывал после обеда, и даже попытался спуститься на грешную и от того не очень любимую им землю, дабы распознать источник столь громкого звука и понять, что этому звуку, собственно, от него требовалось.
- Урахара-сан! – крик повторился.
Кисуке завертел головой, и в этот самый момент откуда-то со стороны двери (если не окна и не одной из многочисленных дырок в потолке, что украшали потолок бывшего капитана) появилась молоденькая рыжеволосая девушка, в которой извечный владелец магазина, страдающий, надо упомянуть, избирательным склерозом, соизволил узнать Орихиме.
- О, Иноэ-сан! – отвлекаясь от безделья, поприветствовал девушку Урахара и даже попытался изобразить на лице некое подобие улыбки.
Реакция со стороны Орихиме последовала незамедлительная, но притом весьма необычная.
Она упала на колени.
Урахара-сан, - всхлипнув, прошептала она, - пожалуйста, помогите!.. Я тут такое сделала… - И девушка испуганно замолчала, прислушиваясь к чему-то, одной ей только, по-видимому, слышимому.
Кисуке уже собрался было спросить, что же такого ужасного могла делать столь милая юная особа, и даже поднапряг разомлевший после обеда мозг, чтобы вспомнить адрес ближайшей психбольницы, как дверь, и без того еле державшаяся на чем-то, даже отдаленно «петли» не напоминающем, с шумом распахнулась, отвалилась от дверного косяка и, громыхая, упала, а в проеме ее возник…
- Даже в наших местах насильники не приходили за своими жертвами в частные владения, – явно восторгаясь смелости неизвестного, воскликнул бывший капитан Готей-13.
На пороге стоял молодой парень – быть может, ровесник Иноэ – худой, невысокий, с женственным миловидным лицом, которому выражение неимоверного гнева даже при всем желании так и не смогло придать устрашающий вид.
Однако жертва, она же Иноэ Орихиме, завизжала так, словно вместо этого тщедушного паренька на пороге стоял, по меньшей мере, Менос Гранте. Страдающий бурным воображением Урахара даже позволил себе на секунду представить Меноса, опорочивающего девушку. Фантазии оказались злостно прерваны на самом интересном месте разъяренным криком мальчишки:
- Орихиме!
«Надо же у него и голос женский, - отметил про себя Кисуке, - не удивлюсь, если он носит серьги, бусы или еще какими-нибудь женскими причиндалами пользуется…» - И, не переставая мысленно злословить насчет новоприбывшего гостя, Урахара достал свой, «одолженный» у одной старушки веер, и принялся им самозабвенно обмахиваться.
Парень тем временем, не обращая на возможную помеху всем его действиям в виде апатично уставившегося на него незнакомца в полосатой панамке, кинулся ко вцепившейся в урахаровский рукав Иноэ и даже попытался захватить с собой в качестве холодного оружия дверь.
- Орихиме! Я убью тебя! – многообещающе процедил сквозь зубы он, подскакивая к девушке.
- Нет, погоди! Тацуки! – Иноэ, защищаясь, приподняла перед собой руки и зажмурилась.
- Нечего оправдываться теперь! – не стал даже выслушивать лепет Орихиме парень.
- Подожди! Урахара-сан нам поможет! – девушка быстро спряталась за вышеупомянутого субъекта и уже из-за его спины поинтересовалась, – Правда ведь, Урахара-сан?
Услышав свое имя в череде малопонятных обычному человеку криков, Кисуке очнулся и, второй уже раз за день возвращаясь на грешную землю, задал поистине волнующий вопрос:
- Помогу… в чем?
Орихиме просияла.
- Поможете ей! - привстав, она указала пальцем на застывшего напротив с неизвестно откуда выуженной битой в руках парня.
Урахара честно задумался над предложением.
- Ей?! – переспросил, наконец, он.
* * *
Солнце уже клонилось к горизонту, когда уставший от попыток понять суть рассказа «девочек»Урахара стал более-менее близок к правде. И хотя правда эта все еще была довольно расплывчата и периодически заставляла бывшего капитана содрогаться в приступах истеричного смеха, осознание того, что от «крохотной» ошибки Иноэ мир не сойдет с привычной колеи, успокаивало.
Правда, кто такая была Тацуки, Урахара так и не вспомнил.
- Ну что ж, - изо всех сил стараясь скрыть свое невежество относительно личности Арисавы, предложил Кисуке, - раз уж все так получилось, почему бы тебе, Иноэ, не рассказать, что ты вообще делала?
Некоторое время Орихиме молчала, теребя край школьной юбки, а затем произнесла виноватым голосом:
- Ну, я уже и не помню…
Сидящий рядом с ней юноша схватился за голову.
- Она не помнит… - послышался его обреченный шепот. – Она не помнит…
- Ну не надо так расстраиваться, Тацуки-кун! – бодрым голосом посоветовал ему Урахара. – Склероз лечится.
Со стороны скрючившегося в три погибели парня послышался протяжный стон.
- Не называйте ее так, – перевела на человеческий язык малопонятные звуки Иноэ.
- Хорошо, Тацуки, – быстро согласился продавец и продолжил допрос.- Можно поинтересоваться, что ты почувствовал после этой процедуры?
Стон повторился.
- И не говорите о ней в мужском лице, – вставила снова Орихиме.
Кисуке пожал плечами и заметил безразлично:
- Ладно… в конце концов, трансвеститов в наше время много.
Стон начал преобразовываться в рычание.
- Ребята! – поспешила прервать разгорающуюся уже перепалку Иноэ. – Давайте лучше о деле!.. Так, Тацуки-чан, - она подчеркнула постфикс в имени и с самой милой улыбочкой, что водилась у нее в запасе, обратилась к парню, - что ты почувствовала?
Тот неопределенно пожал плечами.
- Ничего…
Урахара глубокомысленно хмыкнул.
- А больно не было? – поинтересовался он.
- Да нет… - последовал неуверенный ответ.
- А сейчас не больно? Ноги не отнимаются? – продолжал допытываться Кисуке.
- А должны? – юноша испуганно посмотрел на него.
- Кто знает… - вполне в своей манере Урахара развел руками и, предварительно бросив парочку многозначительных взглядов в сторону Орихиме, наклонился к уху Тацуки. – А другие жизненно важные органы не тревожат?
Лицо парня слегка порозовело.
- Это в каком смысле?.. – переспросил он.
Урахара снова покосился на Иноэ и, наклонившись к уху Арисавы еще ближе, уточнил:
- Не отваливаются?
Резко вскочив на ноги, красный как рак, Тацуки пулей вылетел из комнаты.
- Чего это она? – Иноэ вопросительно посмотрела на продавца ака капитана.
- Заработали, что ли?.. – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал задумчиво Кисуке, беря в руки вчерашний выпуск газет.
* * *
«Самое главное – это что? Это никого не боятся! Ну, подумаешь, придется пару недель походить в образе парня?! С кем не бывало! Хотя… вообще-то ни с кем еще не бывало, ну - да неважно!
Все могло быть куда хуже… Правда ведь? Да?»
Тацуки шла по мокрым от ночного ливня улочкам города, и перед ее глазами все еще стояли безразличное ко всему происходящему, каким бы необычным и не вписывающимся в привычную колею событий оно ни было, лицо Урахары и без конца мелькающий в ходе беседы перед глазами веер. Иногда Тацуки даже казалось, что вышеупомянутый аксессуар обладает некой способностью к гипнозу, как, впрочем, и сам Кисуке. Во всяком случае, иначе никак нельзя было объяснить то, что она не только согласилась повременить с процедурой превращения обратно в девушку (и последующим убийством Орихиме), но и соизволила пойти в школу в таком виде. Урахара мотивировал это тем, что девушка не должна пропускать «столь важные для дальнейшей ее жизни», выражаясь его же словами, занятия. Впрочем, ни на секунду не поверив столь подозрительному типу, Арисава немедленно пришла к выводу, что невинный владелец магазина преследует какие-то свои секретные и, наверняка, гнусные и злодейские цели.
Но в школу почему-то все равно пошла.
- Тацуки-чан! – послышалось откуда-то со стороны.
Арисава оглянулась.
Иноэ, приветственно размахивая руками, бежала следом.
Вспоминая события вчерашнего дня, Тацуки почему-то очень сильно захотела врезать лучшей подруги, причем врезать так, чтобы после ее удара Иноэ недельку с лишнем отдохнула в больничной белоснежной кроватке.
«Спокойно, Тацуки, спокойно», - начала активно успокаивать саму себя девушка и даже попыталась сосчитать до десяти, чтобы возникшая из небытия жажда убийства в ближайшем времени исчезла в таком же неизвестном направлении, но тут на горизонте показалось массивное песочное здание школы, и девушка остановилась. Только сейчас вся идея Урахары, суть которой заключалась, к слову, в том, что все «само как-нибудь рассосется», предстала перед ней в истинном своем свете. И, как великое озарение, на Тацуки снизошла мысль, что идея эта есть берд и ничто иное.
Тем временем Орихиме, обладающая самой медлительной реакцией на действия окружающих людей, в том числе и любимой подруги, уткнулась носом ей в спину.
- Тацуки-чан! – послышалось обрадованное сзади. – Ты меня все-таки подождала!.. А уж я-то думала – все, ты обиделась. – И радостно впадая в заблуждение по поводу своего скорого прощения, Орихиме обняла Арисаву за талию.
В это же мгновение, где-то совсем близко от девушек послышался какой-то нечленораздельный звук, издавать который имел обыкновение только лишь один человек на всем белом свете, по печальной случайности оказавшийся в их классе – Асано. Звук представлял собой нечто наподобие синтеза таких гласных как «о» и «э» и расшифровывался как «не могу поверить своим глазам\ушам\мозгу». В данном случае Асано, соответственно, не верил глазам. Своему мозгу, к слову, он не верил никогда, что, кстати, было единственным правильным решением с его стороны.
- О-о-орихиме!.. – спустя несколько мгновений подтвердил незыблемый факт он. – И…и…и мальчик! – На этом месте вышеупомянутому «мальчику» снова пришло считать до десяти, чтобы подавить в себе вновь проснувшуюся жажду убийства.
- Мм? – Иноэ посмотрела на округлившиеся глаз парня и, улыбнувшись, сказала. – А, Асано-кун, это – Тацуки-чан, он с этого дня будет учиться в нашем классе.
Асано-кун честно напряг все извилины, что имелись у него в наличие и все еще находились в рабочем состоянии, но сам факт того, что скромная непорочная красавица их класса, Иноэ, только что обнималась с новоприбывшим в их школу учеником, не мог позволить парню в полной мере воспользоваться свои мозгом и понять только что произнесенные Орихиме слова. Зато, не менее бурное, чем у Урахары, воображение подбросило Асано самый неприличный и одновременно с этим самый логичный в подобной ситуации вариант знакомства девушки с новым учеником.
- Пустая женская раздевалка… - прошептал он, погружаясь в свои фантазии.
- К чему бы он это? – прищурившись, процедила Тацуки. – Хотя…Нет, пожалуй, я не хочу знать. – И, отворачиваясь от витающего где-то в весьма развратных облаках парня, направилась к входу в здание школы.
- Тацуки-чан! – в который уж раз окликнула ее Орихиме и кинулась следом. – Подожди меня!
Арисава вздохнула.
- Я только не понимаю… - заметила она полушепотом, когда они уже шли по заполненному учениками школьному коридору, - почему Урахара поменял мне только фамилию? Чтобы было не так непривычно, что ли, мне? Но ведь это женское имя.
Иноэ удивленно захлопала глазами, глядя на нее. Вслед за этим последовал чистосердечный ответ.
- Ну, ты ж его с самого своего рождения носишь.
* * *
Поразительно, но все, начиная с момента знакомства родимого тацуковского класса с новым его учеником, коим она и являлась, шло на удивление гладко и хорошо. Не было никаких подозрений относительно имени нового парня, никто не искал связи в его появление с необъяснимым исчезновением Арисавы Тацуки. Определенно, все шло просто замечательно. Впрочем, странно бы было, если бы в их классе сидели исключительно заядлые проныры, без конца подозревающие всех, кто попадался им под руку, но отягощенному свое нелегкой женско-мужской долей мозгу Арисавы думать иначе не приходилось. И, наблюдая, как очередная процессия давнишних знакомых спешит к ее парте с целью повторного ознакомления, Тацуки судорожно впивалась пальцами в колени под столом, думая, что вот сейчас кто-то очень проницательный спросит ее негромко: «Арисава, это ты?»
Определенно, у нее уже начиналась паранойя.
Судорожно вздохнув после визита к ее новому месту в классе очередных одноклассников, девушка уже собралась было благополучно исчезнуть куда-нибудь, где и народу будет поменьше и свежего воздуха побольше, а именно – на крышу, как чья-то тяжелая рука, подобно типовым сценам в голливудских фильмах ужасов легла ей на плечо. Всеми силами сдерживая малодушный порыв закричать, девушка резко развернулась, занося кулак для справедливого суда над неизвестным.
– Стой! Господи, да подожди ты! – неизвестным, к искреннему удивлению Арисавы, оказался никто иной, как Асано.
- Стой!.. – умоляюще повторил он еще раз, боязливо закрываясь руками от худенького парнишки ростом ему по плечо.
«Хоть что-то не меняется», - то ли с радостью, то ли с грустью отметила про себя Тацуки и опустила руку.
- Честно слово, какие-то вы все нервные… - заикаясь от пережитого буквально несколько секунд назад ужаса, пролепетал самый уравновешенный из их класса, как выходило по его словам, и прочистил горло перед, пока еще Арисаве неизвестной, но уже ничего хорошего не представляющей хотя бы потому, что ее будет произносить Асано, речью. – У нас физкультура сейчас. Показать тебе, где раздевалки?
- Да что я, сам не дойду?!.. – начала было возмущаться Тацуки, но запнулась, вспомнив, что, будучи новым учеником, она не то, что до раздевалок – до туалета сама дойти была не в состоянии. И предлагающий руку помощи Асано был как нельзя кстати, несмотря на то даже, что идти с ним, а значит предаваться какой-то глупой и лично ей никоим образом не нужной беседе, девушке хотелось меньше всего.
- Пошли, – скрепя сердцем ответила она своему новоиспеченному гиду.
В мужской раздевалке Арисаву ожидало новое, еще более сложное, чем пять минут наедине с Асано Кенго, испытание.
Испытание называлось «полуголые парни твоего класса» и уже с первых минут не вызывало у Тацуки ничего иного кроме рвотных позывов. Удивительно это было или нет, но практически всех за наисчастливейшим исключением в виде Ясуторы в их классе одноклассников Арисавы можно было по справедливости разделить на две группы: «задохлики» и «задохлики, заплывшие жиром». Особенность первых заключалась в том, что сквозь белизну кожи на их далеко не божественных, надо заметить, телах проступали суставы и ребра, а впалые животы служили печальным напоминанием общего вида каторжников. Заплывшие же жиром к данному комплекту получали еще и бонус в виде нескольких лишних килограммов, амплитуда колебания которых могла составлять от пяти до десяти кило, и всем своим видом отдаленно напоминали дешевые и немного уже подпорченные куски мяса, облаченные в кожу. Снимая рубашку Тацуки с сожалением осознала, что сама она не только благополучно вписывается в первую группу, но и является по сути их дохлым предводителем, ибо такой худобой и, как следствие, болезненно-изможденным видом она не отличалась даже будучи девушкой.
- О! А ты в хорошей форме, Тацуки! – не улучил возможности втереться в доверие к новому ученику Асано, подскакивая к Арисаве и даже предпринимая попытку обнять ее за плечи.
- Убила бы… - послышалось в ответ от парня.
Думая, кому бы могло столь недоброжелательное заявление быть обращено, Кенго даже пропустил мимо ушей свист, раздающийся где-то за стенами школьной раздевалки, на стадионе.
Раздраженно тряхнув плечом и освободившись тем самым от надоедливой руки надоедливого одноклассника, Тацуки направилась вместе с остальными парнями к выходу.
После переклички, в ходе которой было обнаружено, что ряды класса были пополнены людским сырьем в числе одного человека, и что некоторые отдельно взятые субъекты уже успели исчезнуть с урока в неизвестном направлении, пробежки, которую физрук, сколько Арисава его помнила, всегда гордо называл разминкой, класс перешел к основной своей задаче на сегодняшний день – делению на две группы по полому признаку. Одна группа, являющая собой женскую половину сгрудившегося на стадионе народа, отправлялась заниматься гимнастикой где-то в теньке, под кроны деревьев, а группа вторая, мужского состава – гонять по полю мяч.
Впервые в жизни получая возможность посостязаться с сильным полом в спортивных играх, Тацуки, казалось, была счастлива в ту секунду неожиданному сюрпризу изменением своей половой принадлежности.
Счастлива целую секунду, пока ее не поставили вратарем.
- Тацуки, будь внимательнее! Тацуки, следи за полем! – время от времени выкрикивал примостившийся поближе к воротам тренер, хотя Арисава и так была полностью сосредоточена на игре и за все время не пропустила ни одного мяча. – Тацуки, черт возьми! – Кричал он, когда нерадивый Асано упускал мяч, или кто-то из игроков целился в неизвестном направлении, которое, к слову, было совершено в другой стороне, нежели сами ворота.
Другими словами на сегодняшнем уроке Тацуки имела честь исполнять роль козла отпущения, что, конечно же, не могло не раздражать. Учитель надо заметить, имел обыкновение всегда испытывать новичков подобным образом, а если быть точнее – не самих новичков, а их терпение. Но даже осознание того, что все нынешние несправедливые упреки в ее сторону являются всего-навсего своего рода проверкой, не могло уберечь Арисаву от соблазна отбить следующий мяч прямиком в физиономию осчастливленного мирным течением игры учителя.
Вылезая из канавы, в коей он очутился после удара «нерадивого» ученика и бормоча что-то по поводу того, что Тацуки он больше никогда в своей жизни вратарем не поставит, тренер к всеобщему удивлению внес некоторое разнообразие в свою речь посредством фразы «Как можно было так опоздать, Курасаки?»
- Ну как можно было так опоздать?!
Если бы Ичиго не имел характерной особенности пропускать мимо ушей и, соответственно, понимания, любые реплики внешних раздражителей, он бы наверняка ответил: «Молча».
- Ичиго! Ичиго! – закричали откуда-то с другого конца поля и фигура, без сомнения являющаяся Асано и издающая совершенно никому не нужные реплики, направилась к идущему на поле парню.
- Будешь в команде левых… - определил его учитель после недолгой речи, сутью которой являлось то, что раз уж у Ичиго с головой не все в порядке, что уже, конечно, не лечится, то было бы неплохо хотя бы всем прочим не вести себя так же.
«Левыми», как их мило окрестил учитель, являлись участники команды, располагающейся на левой с тренерской точки зрения половине поля и к Тацуки никого отношения не имеющей.
«Лоботряс», - охарактеризовала давнишнего друга она, приседая и ожидая свистка. Игра тянулась ужасно вяло – в их команде был Садо, что означало – они по умолчанию сильнее. Но теперь, казалось, ситуация в корне изменилась. Невероятно сонный и не реагирующий даже на претензии учителя Куросаки при попадании на футбольное поле очнулся, вероятно, вспомнив, где он находится, зачем здесь ворота, мяч и почему вокруг так много людей. Игра, определенно, стала интереснее. Во всяком случае до того момента, когда самый левый из всех левых, Асано Кенго, не упустил в корявейшей подаче мяч, и этот мяч не оказался каким-то неведомым образом в руках Куросаки.
Ичиго был в нескольких метрах от ворот.
Ичиго был частично окружен.
И все равно, как то и было положено главному воплощению безрассудства на Земле, он залепил со всей дури по мячу ногой, и толпа перед ним мгновенно растаяла в воздухе.
«Это они специально, точно…» - подумала раздраженно Тацуки прежде, чем футбольный мяч, пролетев половину стадиона, смачно врезался в ее голову.
Уже на зеленой травке, понимая, что еще немного и ее сознание отключится, она услышала осчастливленный совершенной местью над учеником подленький смешок тренера и отметила про себя, что в следующий раз нужно будет целиться ему между ног.
@темы: юмор, фанфики, Ичиго/Тацуки, PG-13, Bleach
